– Одной теории недостаточно, – я пожал плечами и принялся за работу. Подключился к системе, последовательно просканировав регистраторы. Теперь я с лёгкостью мог сказать, какова частота пульса у пациентки из девятого бокса, настроение двух мужчин из седьмого и восьмого и давление у девочки из третьего. Это знание приносило мне чувство удовлетворения.
– Закончено, – бодро сообщил я спустя четырнадцать с половиной минут.
– Рационально, – одобрил Влад. – Свободны.
До Третьего острова я добирался на такси. Сам я не мог позволить себе личный авиамобиль, поэтому приходилось вызывать общественные – к счастью, мне, как работнику «Youngs», полагалась неплохая скидка.
Пожалуй, авиамобиль – лучший вид транспорта в мире. Треугольный корпус со слегка заострённым носом, напоминающим птичий клюв, прозрачный каплеобразный купол, закрывающий кабину. Думаю, ни одна колесная машина не сравнилась бы с ним в комфорте и изяществе. В авиамобиле чувствуешь себя профессиональным гонщиком, несмотря на сравнительно небольшую предельную скорость – всего сто километров в час. К сожалению, закон запрещал мне, жителю Третьего уровня, взмыть выше Третьей Петли и полюбоваться городом с высоты, как это делали Творцы. А искушение порой было очень сильным…
С моим другом Димкой мы познакомились примерно за десять лет до описываемых событий. Тогда я только переехал в новую квартиру на Третьем уровне и никак не мог там освоиться, а потому завёл привычку гулять после работы.
Лет пятьдесят назад наши уровневые дома привели бы в ужас среднестатистического человека. Думаю, он не смог бы даже вообразить такое зрелище: на крыше многоквартирного дома этажей, эдак, в двадцать, стоит ещё один дом, такой же большой, а сверху – ещё один и ещё – и так шесть раз. Вся эта громадина складывается в пирамиду, идеально квадратную в основании, чьи выступы служат улицами и границами разных уровней. Честно говоря, меня, человека старой закалки, это до сих пор шокирует.
К счастью, на Третьем уровне достаточно светло. Прямые солнечные лучи не доходят сюда, оседая на улицах более везучих верхних жителей, однако света достаточно для того, чтобы читать – если бы вы читали по старинке, с бумажного листа без подсветки. По утрам у нас даже выключали освещение, и наступали приятные сумерки. Я часто слышал, как мои соседи, ворча, называли это время «второй ночью», сетуя на то, что правительство, пытаясь сэкономить электричество, оставляет горожан без света.