Слезы текли соленым потоком, размывая косметику. Затуманенный взгляд скользил по Олегу, собирающему ромашки для мамы, а перед мысленным взором стоял Юра. Как тогда, пять лет назад…
Их встреча была неизбежной. Маша потеряла родителей в ДТП и впала в глубочайшую депрессию. Спасла сокурсница Инна Лусинова – утащила скорбящую подругу в деревню подальше от московской суеты, где все, от сирен неотложек до едкого смога напоминало о маме и папе. Маша не горела желанием ехать к черту на кулички, но и сильно не сопротивлялась. Так она оказалась в Антоново, красивом местечке на живописном речном берегу. Ее душевная кома маленькими шажками отступала каждый раз, когда кожи касались ласковые лучи восходящего солнца, улыбающегося веселыми зайчиками тихой воде, а ноздри щекотал легкий, пропитанный запахами луговых трав и цветов, свежий воздух. Маша всегда вставала рано: в Москве – чтобы успеть кучу дел, здесь – чтобы встретить рождение нового дня. Иногда она даже ходила в лес, где могла забыть о своей боли и набрать корзину грибов, чтобы отнести их тете Зине, дальней родственнице Инны, которая гостеприимно распахнула для неё двери своего дома. Инна оказалась права – тихая жизнь российской глубинки лечит вернее антидепрессантов.
Но такое благолепное действие происходило с Машей до начала сумерек. Вечером, когда солнце устало касалось земли и раскрашивало макушки берез и сосен в малиновый, а в высокой траве появлялись первые признаки свежей росы и буйствовали кузнечики, ожидаемо накатывала беспощадная хандра…
Как назло, ночами деревню укутывал густой туман, и Маша терялась в нем, стоило шагнуть за калитку. Она всегда так делала – выходила из маленького домика, чтобы ни тетя Зина, ни Инна не видели ее слез. Но однажды туман уступил, принял в свои молочные объятия, и с тех пор Маша каждый вечер исчезала под его покровом, чтобы спрятаться на краю песчаного берега. Она-то думала, Инна не подозревает о ее хитрости, а оказалось – знает. Когда Маша в очередной раз собралась в туман, подруга схватила за локоть и сердито заявила:
– Сегодня идешь со мной.
– Куда? – растерялась Маша.
– В соседнюю деревню. Покажу, как наши веселятся!
Да, такого в Москве не увидишь. Заброшенный дом, переделанный под клуб, старый усилитель и надрывающиеся колонки, самодельная светомузыка из раскрашенных разноцветной краской лампочек, белесая самогонка и малосольные огурчики, а еще песни под баян и купание под луной. И байки разные, довоенные, про старожил местных. Истории эти очень интересно слушать было, тем более что кровь от выпитого жаром пылала. Маша так-то никогда спиртным не увлекалась, но тем вечером поддалась на общие уговоры и аж три стопки горячительного в себя влила. Поэтому когда легенды местные постепенно перешли на тех, кто тогда в дружной компании гулял, Маша уже мало что понимала. Помнила только, что про Юрку проклятого зашептались, но что да как – не усвоила. А потом этот самый Юрка жизнь ей спас.