Во время этой неожиданной атаки Гастона не отпускала неясная мысль о Преборе, и это воспоминание преследовало его и сейчас, но он не мог при этом не признаться сам себе, как глупо позволил себя ограбить вору, возможно человеку, который за ним следовал, имитируя пьяницу, до входа на улицу Понтю, и устроил там засаду, ожидая его возвращения.
Такого рода приключение было унизительно для джентльмена, и Дарки решил не афишировать его в клубе, где он столь часто насмехался над трусами, которые были не в состоянии защитить себя на улице.
Гастон не озаботился также тем, чтобы заявить о произошедшем в полицию, так как тогда ему пришлось бы рассказать об этом деле во всех деталях, а значит и о его ночной прогулке с мадемуазель Меркантур.
И поразмышляв ещё немного, Дарки пришел к выводу, что было бы более благоразумно промолчать об ограблении и смириться с потерей денег, которая, к тому же была не столь чувствительна, поскольку большая часть украденной суммы была отвоёвана им этой ночью у зелёного сукна.
Дарки был чрезвычайно раздосадован своим поведением этой ночью и говорил себе, что если бы он принял предложение генерала Ласко, который предлагал подвезти его в экипаже, он бы избежал этого глупого и неприятного случая. И, однако, в то же самое время, он не сожалел о том, что пошёл пешком, так как встретил, защитил и сопроводил женщину, которая была ему был намного дороже, чем портмоне.
Вскоре воспоминание об этой прелестной прогулке в приятной компании Берты Меркантур заглушило досадные впечатления от нападения, и влюблённый Гастон возвратился домой душевно спокойный, но слегка разбитый физически. И это было последнее, что случилось в эту ночь с месье Дарки.
Он занимал большую квартиру на цокольном этаже одного красивого дома на улице Монтень с конюшней и большим садом, так как его холостяцкая жизнь и положение в обществе обязывали будущего судью вести очень респектабельный образ жизни. У Дарки был камердинер, кучер, кухарка, четыре лошади и три кареты, прислуга, словом весь тот необходимый набор, который должен быть у человека со ста тысячами франков годового дохода, и проедающего при этом только сорок тысяч.
Слуга его ожидал уже с полуночи и без лишних вопросов и причитаний промыл нывшую от боли шею Гастона, на которой две твёрдые руки оставили черные отпечатки своих пальцев и виднелась красная борозда от его собственного галстука, также сыгравшего свою роль в процессе удушения и внёсшего его в список жертв этой ночи, открытый трагическим финалом жизни графа Голимина.