***
И мне, как многим, пригоршня досталась
Последнего, осеннего тепла,
Но, как бы я его ни берегла,
Мне душу отогреть не удавалось.
А в ней давно покинутой тобой,
Как в доме, позабытом человеком,
Прощальных слов еще витает эхо,
Наполненное гулкой пустотой.
Метет январь порошу мимо окон.
Снега, снега, куда ни кинешь взгляд…
О, если б только ты был виноват,
В том, что с тобой мне было одиноко!
Виню себя за частую немилость
Мою к тебе, еще за немоту
Упрямых губ, за сердца маяту
И за его смертельную ранимость!
Да, ты бы мог меня спасти
И не судить за грех мой строго,
За то, что я искала бога
На белом свете во плоти.
И этот бог был сущ и зрим,
Был родом из людского мира…
Я создала себе кумира,
И нарекла его твоим
Высоким именем и мыла
Ступни его усталых ног,
А он того понять не мог,
За что я так его любила.
И возгордился. Став тобой,
Он сотворил, не без лукавства,
Особый мир. Он создал царство,
Назвав меня своей рабой,
Забыв о том, кем прежде был.
Он объявил себя пророком
И в ослеплении жестоком
Мою любовь к себе убил.
Да, ты бы мог меня спасти,
Простить и протянуть мне руку.
Но ты мне преподал науку:
«Нет в свете бога во плоти».