– Вот и они, – устало произнёс Колдун.
– Кто?
– Мадьяры! Молчи, профессор. Лучше всего продолжай считать клопов на стене. К нам прибыл Ярый Мадьяр собственной персоной. Это тебе не Борисоглебский обыватель. Этот твоих батогов не убоится. В Семидесятком говорят, что на его счету больше тысячи жизней. Он быстро убивает. Просто ставит к стенке – и … пык!
Колдун снова наставил на Октябрину свой палец. Родион Петрович едва слышно застонал. Колдун выскочил за дверь, в гудящую пургу. Октябрина мимоходом набросила на отца старое одеяло.
– Лаврик всё ещё старший, – глухо проговорил Родион Петрович.
В сенях кто-то громко затопал, загремел железом. Октябрина отскочила от окна к печи. Она смотрела на трясущие плечи отца. Нет, он не плачет. Это лихорадка. Что-то будет дальше? Октябрина смахнула непрошеную слезу.
– Ты не верь ему, – тихо произнёс Родион Петрович.
– Почему?
– Не верь! Что бы ни говорил!
* * *
– Что это ты, милая… как это говорят по-русски… разлетелась. Так? Тебе понравилась… или… как говорят русские?.. глянулась? Итак, тебе глянулась эта русская шинель?
Дани повёл плечами, изящным жестом перехватил длинную трофейную шинель. Девушка не сводила глаз с его обтянутой чёрной свиной кожей культи. Шинель упала на скамью. Дани огляделся, потянул носом воздух. Запах печного угара мешался со сладковатым, тошнотворным душком тления. Похоже, раненый где-то здесь и совсем плох. Теперь девушка не сводила глаз с его погон. Знает ли она знаки различия Венгерской армии? Понимает ли, что перед нею офицер? Она не дурна собой, только, пожалуй, грязновата. Все русские красавицы похожи одна на другую, как дождевые капли. Ассиметричные лица, волосы непременно пепельного оттенка, и ещё нечто, не поддающееся описанию, присущее всем русским, даже комсомолкам. Милана называла это Богородичной благодатью. Где-то он уже видел раньше эту девушку или то была другая?
– Я просто подумала…
– … что я русский и обрадовалась. Так?
Она отвернулась. Щеки побелели, отчего пятна сажи на них сделались ещё заметней. Нет, она не столько смущена, сколько напугана.
– Господин лейтенант, ребята не знают, как поступить. На улице двадцать градусов по Цельсию со знаком минус. Если на таком морозе заглушить двигатели автомобилей, то утром их вряд ли удастся завести. Припомните, пожалуйста, как долго мы раскочегаривали «хорьх». И если бы не умение капрала Дьюло, он так и стоял бы сейчас в снегу. Но пока двигатель «хорьха» тоже работает, мне не хочется его глушить. Да и аккумуляторные батареи…