. Девочки возились около загона. Казалось, ребенок пристально смотрит на белую полоску дороги, которая лентой извивалась по красно-серым холмам и шла дальше в сторону колодезного сруба. Харес проследил за взглядом малыша и тоже внимательно посмотрел на дорогу. Он понимал, что если его голодное стадо все же утолит свой голод, то это только благодаря мальчику, однако не знал, почему это происходит. Харес довольно посмотрел на ребенка, а потом опять уставился на дорогу, но на ней по-прежнему никого не было. Всё вокруг покрывала пыль. Если бы он пошел по белому следу, то добрался бы до колодца, где была Халима. Сердце настоятельно велело ему сделать это, но Харес лишь пристально глядел на дорогу и с нетерпением ждал, когда жена покажется из-за холма.
Солнце беспощадно жгло сзади его шею. Еще больше мучений доставлял сильный ветер. Харес взял конец своего тюрбана и подсунул его под рубаху. Девочки во что-то увлеченно играли у входа в загон и не обращали на отца никакого внимания. Время шло, и ему нужно было как можно быстрее добраться до Абдуллы. Всадник подошел к кустарнику, и верблюд, завидев хозяина, громко заревел. Харес уселся ему на спину и сказал дочерям: «Передайте матери, что завтра мне надо рано отправляться в пустыню». После этого он ударил пятками в бока верблюда, тот взревел еще раз и поднялся на ноги.
Не успел Харес миновать поворот дороги, как издали до его слуха донеслось непонятное жужжание, какое обычно издает летящая стая пчел. Он поправил на голове свой потертый тюрбан, чтобы отчетливее услышать этот странный звук, который с каждой минутой становился все громче.
Из-за холмов раздавался какой-то шум. Громко цокая, Харес принялся бить пятками по бокам верблюда, торопясь взобраться на холм. Миновав возвышенность, всадник услышал крики соплеменников, а следом – глухой гул шагов. Харес увидел бегущих людей, которые взбирались по холму, направляясь на вершину соседнего. Особо занятно было смотреть на то, как баловались дети. Он подумал, что, наверное, опять из-под каменной плиты поднялся какой-то покойник или ребятня подожгла на собаке шерсть и теперь радостно скачет вокруг – он сам в детстве частенько играл в такие игры. Не обращая внимания на детские крики, Харес продолжал быстро гнать верблюда на вершину холма, где его ждал сын. Какой ему прок от воскресшего покойника или подожженной собаки? Это всё развлечения для детей, ведь когда огонь перестанет гореть, закончится и веселье. Он повернул за холм, и его взгляду предстал величественный курган Махур, стоящий посреди пустыни и обдуваемый песчаным ветром. Харес опустил край своего тюрбана и, не дойдя до самого левого шатра, принялся искать глазами свою собаку, которая обычно лаяла, вставая на задние лапы, и бежала ему навстречу, однако на этот раз ее не было видно. Краем глаза он заметил, что слева по склону холма тоже бежали, поднимая клубы пыли, женщины и дети, Они поминутно останавливались, но неизменно смотрели в сторону шатра одноглазого Хелаля. Собака, если ее подпалили, обязательно побежала бы в сторону шатров, тогда ее должны были избить палками до полусмерти, иначе она могла забежать в какой-нибудь шатер и поджечь его. Однако то, что за детьми бежали еще и женщины, говорило о том, что дело не в воскресшем покойнике и паленой собаке.