Глубокий вдох и я, стиснув зубы,
взяла чистую тарелку. Затем подхватила щипцы и переложила пару
особенно румяных кусков. После этого добавила большую ложку
овощного салата и пару маленьких помидорок. Вооружилась вилкой,
ножом, постелила на колени салфетку и принялась демонстрировать
культурный подход к еде.
Смущалась ли я? Да не то слово!
Однако виду не подавала, была невозмутима, как обелиск во дворе
библиотеки Совета. А принц щурил свои болотного цвета глаза и
искренне забавлялся, явно желая довести до точки кипения. Но я
по-прежнему держалась! Сидела и ела, и одновременно думала вот о
чём…
Задание, выданное Советом магов,
конечно, ужасно, но что если я справлюсь? Вдруг мне в самом деле
удастся вернуть этого одичавшего варвара на путь хороших манер?
Ну а если смогу… ведь после такого
испытания мне будет по плечу любая работа, любая, даже самая
невыполнимая миссия. Если отбросить панику, перевоспитание
Джервальта – лучший тест на прочность для меня самой.
И самое, пожалуй, важное – если
выдержу, то смогу доказать своё право называться магианной не
только Совету, но и главному моему критику – герцогу Граньонскому,
то есть папе. Ведь он, невзирая даже на моё ученичество у Эризонта,
уверен, что «одержимость» магией однажды пройдёт.
Папа не раз говорил, что магия – это
чудесно, но ею должны заниматься всё-таки мужчины. Женщине надлежит
сидеть дома, растить детей, составлять букеты и праздничные
меню.
Нет, отец сделал всё, чтобы я
получила лучшее магическое образование, но его мнение не
изменилось. Он не верил.
Ну а если я смогу…
Вообразив, как герцог Граньонский
склоняет голову в подобии поклона, признавая правоту одарённой
дочери, я не выдержала и хищно улыбнулась.
– Что такое, Алечка? – тут же позвал,
заметивший оскал Джервальт. По его лицу скользнула едва различимая
тень.
Я улыбнулась шире прежнего, и…
подумав, промолчала. Вернулась к еде, чувствуя, как настроение,
сдохшее ещё утром, плавно возвращается из небытия.
Принц точно заметил – как и положено
дикому животному, уловил, что что-то в состоянии дрессировщицы
изменилось. Однако допытываться всё же не стал, и вместо повторного
«что такое?» прозвучало:
– Кстати, а ты крашеная?
Он кивнул на волосы, а я…
Нет, возмущаться неприличности
вопроса не стала. Спокойно произнесла:
– Когда как.