Женщины уже подходили к двери туалета, когда на этаж вышло двое
молодчиков в военной форме. Мужчины хитро оглядели тонкие, девичьи
станы в длинных темных платьях и велели остановиться. Страх сдавил
горло и Света не смогла говорить, лишь подняла правую руку,
демонстрируя медное, обручальное кольцо. Золотое у нее сразу
забрали, едва она ступила на территорию секты. «Негоже тем, кто
следует путем Бога иметь драгоценные побрякушки», — сказал тогда
наставник. Катя завизжала и тут же получила оплеуху. Мужчины
неприятно засмеялись и принялись во весь голос обсуждать, где же им
будет удобнее развлечься.
«Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да придёт
Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш
насущный дай нам на сей день...» — Молилась про себя Света,
стараясь не думать о незавидной участи Кати. Она знала, что после
всего, той придется вернуться и выполнить работу, которая выпала ей
по разнарядке. Иначе вечером ее ожидает еще и прилюдная порка. Все
оказалось совсем не так, как рассказывали зазывалы-сектанты. Муж
слушал их и мечтал спасти мир, спасти человечество, а Света
избавиться от горечи бесплодной женщины в городе. Каждый там
напоминал, что ей никогда не родить ребенка, не прижать дитя к
груди. Но правая рука Бога, как называл себя главный, и его
наставники показали себя настоящим зверьем. Хуже в тысячу раз, чем
мужчины в городе, которые при всей своей недалекости все же
боролись за выживание человечества. Теперь она это понимала. Здесь
же женщины были на уровне плинтуса, с их чувствами и желаниями не
считались вовсе. Они создавались Богом для удовольствия мужчин и
никак иначе. А еще, чтобы дом содержался в чистоте и на столе
лежала вкусная еда. Другой судьбы для сектанток не
существовало.
Для тех, кто решался уйти, на словах всегда была открыта дверь,
но вот что ждало их за той дверью... Света догадывалась и молчала,
как молчали все. Она видела тех, кого возвращали патрули. Она
знала, что на самом деле за ними отправлялась погоня и возвращались
в часть лишь куски мяса, в которых трудно было узнать человека.
Закончив с уборкой, женщина отправилась в отведенную им с мужем
комнату. Обстановкой она мало отличалась от других жилых помещений
для семейных пар, пришедших из города. Только самое необходимое:
скрипучая кровать, старый шкаф, грозящийся развалиться в любой
момент, и облезлый стул. То, что у них был еще и стул, оказалось
роскошью. Муж нашел и отремонтировал, наставник разрешил забрать
себе. Секте он был без надобности. Руки слегка дрожали, когда Света
сняла платок и подошла к закрытому темной шторой окну. Слегка
отодвинув тяжелую ткань, женщина с дикой тоской в груди смотрела на
бескрайнее, белоснежное поле. Там за ним был Полярный, который
теперь казался гаванью разума и благородства. Ветер стих и яркое
солнце беспощадно слепило глаза. А если попытаться уговорить Женю
сбежать отсюда? Может их найдет разведывательный отряд города и
спасет. Пусть им придется отбыть наказание в тюрьме. Но два года
заключение и ссылка на фермы, казалась ей раем в сравнении с адом,
в котором она сейчас жила. Находиться в этом месте Света больше не
могла. Она ненавидела каждого мужчину в сектантской форме, даже
собственного мужа начала ненавидеть, когда Жене пришлось при
Михалыче впервые поднять на нее руку. Никогда ее еще так не
унижали. И бить Жене пришлось по настоящему, ибо наставник не
поверил бы в попытку изобразить. Они сами были свидетелями тому,
как Михалыч рявкнул на одного из сектантов: «Чего ты ее
оглаживаешь? Вдарь как следует!» и проследил за тем, чтобы
испуганная хрупкая женщина получила настоящий, увесистый удар, от
которого на губе выступила кровь. Женя не рискнул доводить до
такого и потому его ремень оставил темно-красные отметины на
заднице Светы. Они удовлетворили Михалыча и она, можно сказать,
легко отделалась.