— Лазарь!
Громкий, протяжный крик спугнул стаю птиц с окрестных деревьев.
Существо остановилось в каком-то десятке метров от перепуганного
мальчика. Его худенькие плечи сотрясались в рыданиях. Кто-то снова
выкрикнул его имя. И еще раз. Чей-то до боли знакомый голос.
Из последних сил пытаясь обрести самообладание, Лазарь
развернулся и со всех ног побежал на голос отца. Он бежал,
перепрыгивая через поваленные стволы деревьев, ямы и овраги, и не
мог заставить себя оглянуться. За деревьями впереди замелькала
человеческая фигура в белой одежде. Оказавшись в крепких объятьях
отца, мальчик почувствовал себя в безопасности.
— Сынок, ты в порядке? Лазарь! Ты не ранен?
— Да. Да, папа. Там… там…
— Пойдем-ка домой. Уже почти совсем стемнело. Не следует тебе
гулять так далеко от дома, сын. Я же тебя предупреждал!
Несмотря на строгость, голос отца звучал успокаивающе. Только
миновав плотный лесной массив, выйдя сначала на знакомый прилесок,
а затем и к лужайке перед домом, Лазарь осмелился оглянуться. Но он
не увидел ничего, кроме черных зазубрин леса на фоне темно-синего
неба, усеянного звездами. Его взгляд скользнул вверх, к этой
брильянтовой крошке на ковре небосвода. Тревога окончательно
отступила.
— Твоя мать увидела, что ты в беде, — сказал Лазарю отец. — Она
заготавливала корм для скота и вдруг увидела. Увидела тебя в чаще
леса, стоящим лицом к лицу с… опасностью. И я сразу же побежал,
куда она мне указала. Сразу же побежал. Не пугай нас так больше,
сынок. Очень надеюсь, что урок усвоен. Нами обоими.
Надежнее закрепив рюкзак на плече, взрослый Лазарь стряхнул с
себя эти мысли и отдался потоку настоящего момента. Весеннее солнце
дарило свои лучи целой планете — как всегда, безвозмездно и щедро,
и мало-помалу мрачные воспоминания стали отступать. Он подумал о
работе и предстоящем эксперименте с новым веществом, но отогнал и
эти мысли, решив насладиться дорогой до научного комплекса.
Насладиться, если получится. Если мысли о покойном отце, сложных
отношениях с матерью, неясности в отношениях с возлюбленной не
поглотят его с новой силой. Нет, Лазарь твердо решил, что отдаст
все свои силы работе, а не каким-то там страхам и тревогам.
Миновав самый большой дом-улей, вздымающийся в небо аж на
полторы сотни метров, Лазарь приблизился к отвесной скале, по
гигантскому отрогу которого и шел вот уже двадцать минут. Ее
высокие вершины скрывались в густых облаках, похожих на рваные
куски гигантской бумаги. Всякий раз, когда Лазарь подходил к этому
месту, его охватывал благоговейный трепет.