«Ну вот и как ее туда загнать? – думал я, провожая взглядом не
по-старушечьи прямую спину. — Не тащить же волоком!» Я развернулся
к дому и увидел единственного гопника, который ко мне хорошо
относился – Каюка. Он вырулил из-за нашего дома, держа узел из
простыни, очевидно, с вещами.
— Мартынов! – крикнул он и помахал рукой.
— И тебе привет, Юрка! Ты чего тут?
Он подошел ближе, и я разглядел фингал под его правым
глазом.
— Да так, — дернул он тощими плечами и жадно уставился на
корзинку с пирожками. – Слушай, у тебя есть что-нибудь пожрать? А
то из дома выгнали…
Я выудил пирожок, в который Юрка жадно вгрызся и, забыв обо
всем, чавкал, как оголодавший зверек, только что не урчал. От него
тянуло дымом и немытым телом, грязную шею расчертили потеки
пота.
— А живешь ты где? – спросил я.
— Да тут, в ДОТе, — он кивнул на гору. — Туда дождь не затекает,
я там лежку сделал. До октября перекантуюсь, пока не холодно.
Вспомнилось, как мы коротали там ночь с Наташей, когда отец
попытался ее избить, заплесневелый матрас со вспоротым брюхом
вспомнился. Не спрашивая, хочет ли, я отдал Каюку еще пирожок и
смотрел, как он, зажав ногами узел с пожитками, жадно поглощает
угощение. Сколько он не ел? День? Три? Подножным кормом не особо
разживешься: поспела только черешня. Но главное — почему он не
пошел к приятелям, которые накурят и худо-бедно накормят?
Неужто и правда решил стать человеком? Такое редко, но бывает.
Вот так пройдешь миом котенка зимой, утром обнаружишь его
трупик…
Юрка все-таки не котенок – человек. И что с ним делать?
— А чего тебя из дома выгнали? – спросил я, протягивая Юрке
третий пирожок.
— Мефал, — ответил он с набитым ртом, прожевал и уточнил: —
Алкашей полный дом, бухают, махачи постоянные. Зае**ло. Спасибо за
хавку. Реально желудок к спине прилип.
Решение пришло внезапно. Как бы пафосно это ни звучало – будто
бы спустилось сверху. Я просто знал, что так – правильно.
— Идем ко мне, — предложил я. – Хоть помоешься, а то от тебя
воняет. Чаю попьешь.
Каюк округлил глаза.
— Че – реально? Прям к тебе? А родоки че скажут?
— Отец ушел. Совсем. Мать только завтра будет. Выспишься,
откиснешь, а дальше решим.
— Да че там решать! Нафиг я вам уперся, — потух Юрка.
— Почему ты не пошел к корешам? – задал я еще один вопрос,
пожалуй, самый важный.