— Все продают все с пола, — не сдавался я. – Ельцин разрешил.
Вон, бабушка со мной рядом постоит, посмотрит, чтобы я не
потерялся, а деньги поделим.
— Ну уж нет, а скотину я на кого оставлю? – Бабушка выпустила
очередное кольцо дыма; превращаясь в продолговатую прозрачную
рыбину, оно поплыло по воздуху.
— Что вы теряете? – спросил я у тетушки. – Это деньги. Большие
деньги! Хотите, я заплачу за проезд!
— Ты не заплачь главное, — съязвил Андрюша, подслушивающий нас у
двери.
Бабушка обернулась.
— Ты чего это уши греешь? А ну живо в дом!
Тетушка наклонилась, загасила окурок об асфальт и бросила в
консервную банку, Боцман сунул туда нос и чихнул.
— Павлик, — проговорила тетушка тоном врача, убеждающего
слабоумного. — Это глупая затея только потому, что мой поезд идет
транзитом через Украину. Там такой шмон на границе, ты не
представляешь! – Ее передернуло. – Погранцы с той стороны только и
ищут, к чему придраться. А у тебя еще паспорта нет, ты
несовершеннолетний, и нужна доверенность от родителей. Снимут с
поезда вместе с товаром – и что?
Рука сама к лицу потянулась. Точно! Был СССР, все поезда ходили
самым коротким маршрутом – через Донецк или Харьков, а теперь это
другая страна. Беспредел и вымогательство на железной дороге царили
вплоть до момента, когда закрыли границу.
Помнится, когда на учебу ехал, на территории Украины с поезда
сняли пожилую женщину-диабетика за то, что она советский паспорт не
поменяла на российский. Тогда вагон восстал и чуть морду погранцам
не набил, но жертву все равно высадили вместе с чемоданами, а их
было штуки три.
— Бред, — возмутился я, — мы же не выходим на их территории! По
своей стране едем!
— Вот такой бред! – развела руками тетя Ира. – Умом Россию не
понять. Упыри. Ненавижу погранцов. Столько крови выпили! Уроды.
«Полностью разделяю», — подумал я и спросил:
— Это один маршрут, или есть резервный?
— Есть дополнительный, но только летом. Идет долго, через
Воронеж, и лучше в него не попадать. Ушатанный, грязный, и
проводники бухают. К тому же там у меня знакомых мало.
— Если хочешь, вон, — бабушка кивнула на абрикосовое дерево, —
соберешь ананасные, продашь у нас на рынке, заберешь деньги и
купишь то, что нужно.
— Но в Москве денег получится в четыре раза больше!
Бабушка и тетка посмотрели так, что стало ясно: вопрос исчерпан.
Блин, и было же понятно: дохлый номер, но зло взяло, я сжал
челюсти. Хотелось что-нибудь пнуть.