— Какой сейчас год? — вдруг спросил
Дэнни.
— А вот теперь похожи, — заметила
девушка, и ее глаза блеснули огоньком интереса. — Десятое августа
1889 года. А что? — с вызовом, словно на что-то провоцируя,
спросила она.
— Да я просто выпил вчера лишнего...
— стал придумывать Дэнни, пытаясь обрести спокойствие. Ему нужно
собраться, чтобы действительно не выглядеть сумасшедшим.
Он, черт возьми, в прошлом!
— Все с вами ясно, мистер?..
— Дэнни Готтфрид, «Нью-Йорк Ньюз», —
представился он.
— Нелли Блай, «Нью-Йорк Уорлд», — в
тон ему представилась она.
— Да ладно?! — воскликнул он,
поражаясь ещё больше. — Вы же... Вы написали «Десять дней в
сумасшедшем доме»! И вы совершили кругосветное путешествие, как
Филеас Фогг*!
— Какое кругосветное путешествие? —
удивилась Нелли. — Не совершала. А что... неплохая задумка.
— Нет-нет, простите, я вас с кем-то
спутал, — поспешил сказать Дэнни.
Вот идиот! Она ещё не отправлялась в
кругосветное путешествие! Она ведь вернулась из него только в 1890
году. А совершила она его, между прочим, всего за 72 дня, так что,
если учитывать, что сейчас только август, она могла еще даже не
начать его планировать! Надо научиться сначала думать, а потом
говорить...
— Но все же про сумасшедший дом вы
были правы, — подметила девушка. — Приятно, что вы меня знаете.
Да она же работает на Пулитцера,
как ее не знать, — подумал Дэнни. — А ещё в этом году она
умерла. В смысле в моем, 1922 году. Ей было 57. Что ж, у неё ещё
целых тридцать три года впереди.
Дэнни был так поражён этим
знакомством, что едва стоял на ногах. Это была одна из известнейших
журналисток своего времени, и ее работы заслуживали уважения, так
что его реакция была вполне естественной.
— Послушайте, мисс Кокрейн, —
неуверенно проговорил он.
— Откуда вы знаете мое настоящее
имя?! — изумленно воскликнула она.
— Я... — Дэнни замялся.
Он знал настоящее имя этой девушки —
Элизабет Джейн Кокрейн. А еще знал ее домашнее прозвище — Пинк. Он
знал о ней многое, вот только эти сведения вряд ли могли ему
помочь, наоборот, только отпугивали ее, чего Дэнни совсем не хотел.
Впрочем, он сомневался, что отважную Нелли Блай что-то могло
напугать, но все же нужно сначала думать, а потом говорить.
— Я журналист. И много знаю. А
вообще, о вас ходит много сплетен, — нашёлся он.
— Что ж, — вздохнула Нелли. — От
сплетен никуда не деться.