На краю стола у полатей стояла уже знакомая мне кружка. Возможно, с тем же
гадким молоком. И рядом плетёная из лозы корзинка, накрытая тряпицей. Могу
поспорить, там был хлеб. От одной мысли о хлебе, любом, пусть даже чёрном, рот
наполнился слюной. Если Тыковка предлагала мне молока, то предполагается, что я
его могу выпить сам, правильно? Ну и кусочек хлебца она мне простит, думаю. Тем
более, я ей потом все расходы возмещу.
Я снова развернулся, на этот раз спиной вперёд, и осторожно спустился коленями
на ступеньку полати, а потом и на пол. На полу было чисто. Я на коленях дошёл
до стола. Наклонился к кружке ‑ она оказалась на уровне груди. Пересилил себя и
сделал глоток.
Не, ну пить можно.
Я глотнул ещё. Оказалось, что мучал меня не только голод, но и жажда. Но голод
тоже. Со второй попытки мне удалось поддеть тряпицу на корзинке. Да, там
обнаружился хлеб. Один ломоть был отрезан.
Хлебушек был серый и вчерашний, но никогда ещё я не ел ничего вкуснее.
Держать его двумя лопатами, в которые превратились мои руки, было проблематично.
Но когда очень хочется, возможно всё. Жевать я пока не мог, хлеб пришлось
рассасывать в молоке, но это такие мелочи…
Под конец трапезы молоко уже казалось вполне терпимым, пол, на котором я
стоял коленями, не таким твёрдым, а Тыковка не такой бессердечной. Всего лишь
злопамятной.
А я вот не такой!
Мне записать куда-то нужно, а то забуду.
Я бросил взгляд в соседнюю комнатку. Она была отделена от передней части
избы с одной стороны дощатым простенком, с другой – стеной печи, которая поднималась
до самого потолка. В узкой клетушке, освещенной единственным окном, тоже висели
травы и стоял большой стол со ступками, пестиками, спиртовкой, бутылями… В общем,
обычное рабочее место травника.
Осталось дождаться приснопамятного супруга сударыни Тыковки, которая
оказалась не только злопамятной, но ещё и врушкой. Но всё это совсем не
огорчало. Чувство сытости примирило меня с чужими недостатками и странностями.
Только зачем ей нужен этот уродский маскарад? И как к нему относится супруг
Тыковки? Вот я бы не порадовался, если бы по мне при жизни носили вдовий наряд.
Впрочем, какая мне разница?
Я забрался на полати, вытянулся по диагонали, укрылся и отдался блаженству.
Как, оказывается, мало нужно человеку для счастья. Протопленная изба.