Командир Егоров только махнул рукой и
отправился по своим делам. Дел не так уж и много, ввиду того, что
батальон давно превратился во взвод, а командовать взводом Егорову
привычнее. Вот только люди во вверенном ему подразделении какие-то
поголовно странные. Нет, конечно, воюют они отменно, не
придерёшься, но все…кхм…с особенностями. Старшина Дубинин недалёкий
служака – он уставы даже ночью изучает; у ефрейтора Цака полно в
голове диких тараканов. Конечно ефрейтор личность героическая, но
не пристало советскому красноармейцу трёхэтажно и изобретательно
материться на свободно выбранную тему. Уши вянут от его разговоров
и матершины. Русский язык и так богат на эпитеты и метафоры.
Зачем многоэтажные конструкции возводить в стиле петровских
загибов? Другие бойцы под стать своим горе-командирам. Боец
Семёнов только одно слово знает - «Дык», а бойцы Кошкин и Нефёдов
вообще непонятные личности. Егоров пытался поговорить с Кошкиным и
Нефёдовым. Не получилось. Его встретили угрюмые небритые мужики с
диким взором в глазах. Другого слова не подберёшь – в их глазах
светится лютая злоба. Мужики, как кроты копошились на своих
позициях, превратив свой участок оборонительных сооружений в
хитросплетение ходов, нор и огневых точек. Позиции, устроенные
этими бойцами, конечно, великолепные. Вот только сами люди
чрезвычайно странные. Говорить оба бойца не могут, только шипят
нечленораздельно. Старшина сказал, что это у них после ранения
приключилось. Зато оба бойца обладают неимоверной физической силой
– гимнастёрки на них трещат от рвущихся наружу мышц. Окончательно
доконало Егорова поведение этих бойцов, когда они не роют землю.
Кошкин на глазах у командира ловко поймал крупного кузнечика и съел
насекомое, а Нефёдов, своим носом начал принюхиваться к Егорову.
Зачем он это делает? Вот как с такими индивидуумами разговаривать:
они только в ответ шипят, едят кузнечиков и нюхают командира. С
этими бойцами находиться рядом как-то неуютно. Они ни разу не
интеллигенты: чешутся прилюдно и в платок не сморкаются. Будущего
потрясателя физической науки такое поведение подчинённых
напрягало.
Боевые позиции подчинённые Егорова
нарыли хорошие, вот только придётся эти позиции оставить другим
подразделениям. Командование решило из оставшихся в живых бойцов
батальона сформировать отдельный взвод, под командованием Егорова,
а батальон фактически заново сформировать из бойцов и командиров,
прибывающих в составе маршевых рот. Взвод Егорова отводился на пять
километров в тыл на отдых. В том же месте, по задумке командования,
будет размещаться и новый батальон. Пять километров от фронта – это
ни о чём. Артиллерия противника легко обстреляет их новые позиции,
если разведка врага узнает о сосредоточении прибывшего пополнения.
О самолётах и речи нет – они сверху всё видят. Поэтому командование
под «отдыхом» взвода понимало выполнение им комплекса мер по
маскировке прибывающего на следующий день личного состава и
техники. То есть Егорову предлагалось «отдыхать» путём оборудования
новых позиций. И чтобы эти позиции враг не увидел сверху.
Перебазироваться предполагалось после обеда, о чём Егоров поставил
в известность старшину Дубинина.