Будет знать, как углубляться в зону
нашего с Федей комфорта. Ходит тут, понимаешь, туда-сюда, гудит,
как трансформатор. Да ну его, этого обрезанца – ещё
отравлюсь. Кроме того он наш боец, а своих боевых товарищей жрать
впадлу. Да чего тут думать – надо немцев ловить и жрать! Чего на
них смотреть. Их не жалко. Это называется - побаловать себя
человеческой едой, в смысле едой из человеков.
Юра очень удивился своим
странным мыслям и желаниям, но отнёс это на счёт контузии от
взрыва. Это же, ёжику понятно, что из-за взрыва мысли в
голове оторвались от реальности и улетели далеко к звёздам, минуя
Луну и Солнце. Раз понятно, то панику в организме успокаиваем и
чистим пулемёт. Разговорчики гасим и терпеливо ждём от
кашеваров блюдо под названием «Жричёдали». Опс! Кузнечик попался.
Вкусный оказался даже с крылышками.
- Завязывай скакать как сайгак,
помогай, давай, -
Димку припахал ефрейтор Цак,
попросив разносить по траншее бойцам поступивший с тыла ужин, он же
обед. А чего здоровый пацан без дела ошивается? В роте сейчас все
пахали, как черти, даже легкораненые. Несколько человек хоронили
убитых, для чего им пришлось выкопать братскую могилу в отнорке
одного из ходов сообщения. Потом стаскивать туда тела погибших
товарищей. Другие обустраивали свои позиции, удаляя жидкую грязь
путём её засыпания грунтом. А ещё требовалось принести боеприпасы и
вычистить оружие. Да и себя надо хоть немного почистить.
Количество порций повара
притащили в расположение роты без учёта раненых и погибших, поэтому
Димка доставил Кошкину и Нефёдову каши несколько больше, чем
положено. Ефрейтор Цак не возражал: всё равно многие бойцы после
этого боя аппетита совсем не имели. От наркомовских ста грамм
поголовно все уцелевшие бойцы отказались наотрез, что говорило об
опытности бойцов. Поэтому Дубинин стеклянную ёмкость со
спиртомоставил в одном из блиндажей, где у него хранилось не очень
богатое имущество роты. Имущество, в основном это одежда и
амуниция, у старшины хранилась в мешках. Имущество-то имелось, но
оно убывало, что раздражало старшину. Но что делать, если некоторые
бойцы сидят сейчас в траншее чуть ли не в голом виде. Вздохнув,
старшина выдал Цаку поношенную форму для Кошкина и Нефёдова, да и
Мойше расщедрился на почти новые сапоги, пошитые из кожи молодого
кирзача.