- А где Ирина работает?
- Медсестрой в госпитале. Здесь, неподалёку. Если бы не её
золотое сердце, я б тебя не дождалась.
- Лада ты моя. Ну почему ты не могла сжечь этот чёртов паркет?
Его вон, сколько в квартире. А шкафы? А стулья со столом? Нет. Надо
было волочиться куда-то и на себе нести ветки. Не понимаю тебя.
Просто не понимаю.
- НЕ могла я лишить тебя радости и памяти. Просто не могла. Вот
если бы кто другой позарился – умерла бы, но не позволила никому.
Это твой дом. Твоя жизнь и твоя память об ушедшем. Не дворец, но и
не комнатёнка какая. Так что не ругай верного пса, что оставил на
охране своих сокровищ.
- Ты удивительная женщина, - полковник опустился на колени рядом
с лежащей женщиной и поцеловал её руки. Потом снял с печки горячую
миску. – Давай так – немного, но тебе надо проглотить хотя бы
две-три ложки горячего. Потом чаю горячего сделаю. Именно
настоящего чая, не свекольного и не морковного. Знаю, что ты
соскучилась, но тебе в таком состоянии надо есть чаще, по
чуть-чуть. Давай, милая, открывай ротик. За маму… за папу… а это за
меня…
Через час женщина чуть порозовела, а на щеках появился румянец.
Совсем не такой, как у здоровых людей, но офицер и этому был рад.
Женщина, было, потянулась за остывшей кашей, но её тонкая рука тот
час была перехвачена.
- Нельзя тебе больше, ладушка моя. Надо подождать хотя бы ещё
несколько часов. Хочу, что бы ты была жива, а не умерла от заворота
кишок. Прости, но это только для твоего здоровья. Кто из нас медик?
Ты же сама понимаешь всё лучше меня.
- Всё я понимаю, но каша такая необыкновенно вкусная. Кажется,
что я в своей жизни ничего вкуснее и не ела. Спасибо тебе, дорогой.
Я тогда посплю немного, хорошо?
- Поспи, родная. Поспи. Тебе это надо. А я рядом посижу.
Соскучился очень. Ведь столько лет не видел тебя, не слышал твоего
голоса…
Женщина почти сразу уснула, а хозяин прошёл по квартире,
прикасаясь руками к столу, к старинным фотографиям, к картинам,
словно давая им понять, что их не забыли. Что вскоре хозяин
вернётся окончательно и всё будет точно так, как и несколько
десятилетий ранее. Он сел за стол и откинулся в кожаном кресле,
закрыв глаза.
Жизнь продолжалась несмотря ни на что, правда теперь, кроме
основной цели, появилась дополнительная, которая, на данный момент,
стала на первое место – любыми путями надо сохранить жизнь его
любимой женщины. Любыми!!! Всё остальное потом. Время терпит…