— Ну, конечно, Николь. Это же приют чернокнижников. Вызывать и
укрощать демонов — это наше ремесло!
Мне никогда не нравился его тон, когда он говорил со мной как с
неразумной девочкой. Но я не была неразумной! Похоже из всего
приюта только я понимала с какой силой играется Ауч.
— Вы не можете так спокойно говорить об этом, — неверяще
пробормотала я. — Там в подвале сильный демон не связанный сделкой!
Ауч пытается навязать ему контракт. Поймите! Это против правил!
— Какая дуреха, — вздохнула Лайса и встала из-за стола. — Как
раз на таких контрактах можно сделать деньги. Нам повезло, что мы
попали к Аучу. Он единственный не побоится научить нас, как
вызывать разумных демонов и навязывать им свою волю! Только так
можно стать богатым и успешным.
Лайса сложила тарелку с приборами в большую раковину под посуду.
А к разговору подключился обычно молчаливый Ован:
— Ты же не думаешь, что новые правила, навязанные нам драконами,
справедливы? Что это за мир, когда драконам и магам можно все, а
чернокнижники должны сидеть и не высовываться? Это по-твоему
справедливость?
Один за другим все встали и сложили тарелки в раковину.
Последний был Хук.
— Сегодня моешь посуду и убираешься ты, Николь, — заявил он. —
Терпение и труд научат тебя ценить полученное и не рассуждать о
том, чего ты не понимаешь.
И все как один покинули столовую, оставив меня с грязной посудой
и коричневой массой на дне огромной кастрюли.
Попробовав подгоревшую кашу, именно этим и ужинали ребята, я без
сожаления выскребла ее в мусорное ведро и залила горячей водой,
чтобы пригорелости отмокли. Перемыв тарелки и ложки, поморщилась от
урчания в пустом желудке.
Но я лучше сооружу себе бутерброд, чем буду есть коричневое
месиво.
Сотворив два высоких чуда с зеленью, ветчиной, поджаренным
омлетом и под соусом, я облизнулась и перенесла тарелку на стол.
Сейчас поставлю чайник и поужинаю.
Именно в этот момент Ауч вышел из-под лестницы, уставший и
осунувшийся.
— Продрог и проголодался, — сообщил он, отодвигая меня от стола,
быстро ополаскивая руки горячей водой, в которой я собиралась мыть
кастрюлю. А потом уселся на мое место, придвинул к себе бутерброды
и стал торопливо их поглощать.
В животе опять заурчало…
— Налей мне чай погорячее, — распорядился Ауч, — и сядь
напротив.
Я быстро налила чашку ему и себе. Залью желудок хотя бы водой.
Потом поищу в холодильнике еще чего-нибудь съестного.