Наконец,
у него в голове сложился этот безумный пазл. Он узнал того, кто
смотрел на него из зеркала.
– Николо
Тесла. Господи, это великий Тесла. Как же я мог его не узнать?
Старый дурень! Я не узнал величайшего ученого нашего времени, на
идеях которого и построил свои теории. Ха-ха-ха, – горько
рассмеялся он, падая на кровать. – Я… Я Тесла. Это же… Тесла,
повелитель электричества, господин электродинамики… Приеду в Союз и
пусть на меня любуются. Кажется, серб хотел у нас
побывать.
Он
припомнил, что где-то в записной книжке видел записи о таком его
желании. Тесла писал, что часто жалеет о своем давнем решении
переехать из Европы в США. Сейчас серб выбрал бы Советский Союз,
который одним своим существованием доказывает,что человеческое бытие может быть устроено
совершенно иным образом.
Ученый
еще несколько минут таким образом бормотал, пока, наконец, не
затих. Однако, он не уснул. Нет! Скорее даже наоборот, его ум,
подхлестнутый существенной долей адреналина, работал с удвоенной, а
то и утроенной нагрузкой. Теслин пытался понять, что теперь ему
делать.
«Какая
теперь разница, каким образом это все случилось. Правда, какая?
Господь ли постарался, зеленые человечки или даже синие человечки,
как наш монтер Петрович, перепутав фазу и ноль при подключении.
Какая, собственно разница?! Теперь вопрос не в этом! Главное, что
теперь делать?». Теслин никогда не был любителем покопаться в себе
и поплакаться в жилетку. Он всегда был человеком дела, практиком до
мозга костей. Собственно, даже свое переселение в сознание великого
ученого он воспринимал со спокойствием фаталиста. Для него это было
данностью, которую уже никак не изменить и не отвернуть обратно.
«Теперь плакаться толку нет… Правда, не могу не признать, что у
судьбы довольно извращенное чувство юмора».
Его губы
раздвинулись в улыбке. «Еще вчера мне было неполных семьдесят один
год, а сегодня уже под восемьдесят! Кхе-кхе. Шутка оказалась, что
надо… Хотя чувствуя я себя не в пример лучше, чем раньше. Видно,
правду писали, что Тесла в свои восемьдесят лет выглядел не больше,
чем шестьдесят лет. Мол, он совершал довольно продолжительные
прогулки, вел довольно насыщенную общественную жизнь: давал
интервью газетчикам, встречался с политиками и военными. Главное
же, серб ни на день не оставлял свою научную деятельность. При этом
он ведь не пустые статейки пописывал, как сегодняшние наши
чудо-ученые, а, действительно, занимался настоящей наукой с большой
буквы «Н»… Ладно, это все лирика. Главное, что делать дальше? Мне
ведь уже около восьмидесяти лет и впереди только вечность. Что я
успею сделать?».