В дословном переводе с греческого theoria означает сообщение (oraw) о том, что вижу (thea). Но уже элеаты Парменид и Зенон в V в. до н. э. отказывались считать видимое за истинное, например полет стрелы. Пожалуй, они были первыми, кто обратил внимание на необходимость согласования наблюдаемого человеком с его интерпретациями. В отсутствие такой согласованности не избежать заблуждений, а ведь задача состоит в том, чтобы уберечься от них.
На пути к принципу теоретической относительности порой встречались весьма необычные, плохо продуманные представления. Дж. Беркли решительно утверждал, что вещи – это не что иное, как комплексы ощущений. «Их esse есть percipi, и невозможно, чтобы они имели какое-либо существование вне духов или воспринимающих их мыслящих вещей» [22, с. 172]. Существовать – значит быть воспринимаемым (esse est percipi). Невозможно отделить друг от друга объект и ощущение, объект и субъект. А. Шопенгауэр считал, что поскольку нет объекта без субъекта, то мир есть наше представление [208, с. 141]. И Беркли и Шопенгауэр ошибочно считали, что теория придает вещам их онтологический статус, а между тем он всего лишь познается в ней.
Определенный вклад в развитие принципа теоретической относительности внес И. Кант. Он интерпретировал любое суждение не иначе, как в горизонте априорных принципов. Бессмысленно вести разговор о вещах-в-себе, которые по определению никак не вовлечены в познавательный процесс.
Развитая философия науки начинается с неопозитивизма, который вскоре встретил своего непримиримого оппонента в лице постпозитивизма. Неопозитивист М. Шлик считал, что в каждом конкретном случае возможна проверка теоретических убеждений на истинность, «констатации являются окончательными» [207, с. 46], неоспоримыми. Это утверждение предполагает, что факты никоим образом не зависят от теории, ибо в противном случае они не могли бы обеспечивать основу познания.
Постпозитивист К. Поппер настаивал на том, что сингулярные высказывания дедуцируются из теории, а это означает, что нет языка, а следовательно, и предложений, свободных от теорий [147, с. 82]. В силу этого фактуальные предложения не могут обеспечить абсолютную научную достоверность теории – они в познавательном отношении сами зависят от нее. После Поппера тезис о том, что факты «нагружены теоретически», будет повторяться многократно. Пожалуй, наиболее полно этот тезис освещен в работах американского аналитика У. Куайна.