Приведем несколько характерных для него выражений. «Истина имманентна и нет ничего более высокого. Мы же вынуждены рассуждать в рамках той или иной теории» [82, с. 341]. «Сама наука, а не первая философия решает, какая реальность должна быть выделена и описана» [82, с. 340]. «Даже наши изначальные объекты – тела – уже являются теоретическими» [82, с. 340]. Правильная идея Куайна состоит в том, что мир человека – это созданный им мир. Всегда и во всем человек руководствуется теорией, и нет ничего, что могло хотя бы в принципе избежать этой участи. И в языке, и в чувствах и мыслях, и в поступках мы всегда не покидаем теорию. Дело обстоит не так, что есть вещи, а мы даем им названия. В теоретической системе человека материальные объекты выступают одной из ее сторон. Они являются такими, каковыми мы их познаем. «Теория, – отмечал Куайн, – представляет собой множество интерпретированных предложений» [83, с. 56–57]. Референция, т. е. соотношение имен и их предметных значений, приобретает смысл лишь в теории. В этом отношении Куайн прав. А не прав он, полагая, что «наука есть не более, чем созданное нами концептуальное средство, служащее для связи одного сенсорного возбуждения с другим» [82, с. 322]. Сенсорные возбуждения, равно как и вообще чувства, – это всего лишь малая часть нашего мира. Надо бы вспомнить и о мыслях, и о смыслах слов и поступков. Непонятно также, почему Куайн квалифицировал свои воззрения как натурализм [82, с. 340]. Речь явно идет не о натурализме, а о концептуализме. Разумеется, можно только сожалеть о том, что Куайн, как правило, ссылался на физику. Вероятно, в этом факте скрыты истоки его натуралистических воззрений.
Очевидно, что перед читателями этой книги всегда должны витать экономические реалии. Для всех наших рассуждений они являются решающей системой отсчета. Имея это в виду, нет необходимости отказываться от воззрений Куайна. Экономические смыслы, так же как и физические смыслы, приобретают определенность в науке. Иного не дано. Итак, человек не может «выпрыгнуть» за пределы постигнутых им смыслов.
А теперь рассмотрим существо главного аргумента, часто выдвигаемого против принципа теоретической относительности и обычно резюмируемого в пафосном заключении: «Но ведь вещи существуют сами по себе, им не нужны подпорки теории!»