Благо фонарь был дорогой, навороченный и, помимо обычного,
защищенного от влаги порта для зарядки аккумуляторов от сети в нем
имелся динамо-генератор и целый раскладной «цветок» небольших
солнечных панелей. При этом фонарь был не особо тяжелым, а на
аккумуляторах к нему (точнее, на продажных упаковках) значилось,
что до первой зарядки они не теряют качество. Поэтому я взял их
столько, сколько по моим прикидкам могло влезть в карманы рюкзака.
Зарядный шнур я тоже взял, на всякий случай, сложив все это в один
из подсумков на поясе, который действительно оказалось легко
развернуть, даже не видя его.
Уже в подсобке, закрыв замок и снова включив фонарь, я отменил
вначале Шипы, затем Рыцаря, скинул рюкзак со спины и, первым делом,
любовно и тщательно навесил на него новенький кемпинговый фонарь
таким образом, чтобы ему ничего не грозило, насколько это возможно.
При этом мне очень пригодился дополнительный карабин, прихваченный
для этой цели из отдела туризма. Благодаря ему, фонарь можно было
быстро снять, а затем прицепить обратно на заранее выбранное место,
что было немаловажно, ведь я собирался пользоваться им
постоянно.
Затем я распихал батареи к фонарю в боковые карманы рюкзака.
Зарядный шнур отправился туда же. Снова закинув рюкзак за спину и
удобно его закрепив, я убедился, что фонарь не сместил центр
тяжести и не мешает двигаться, после чего сложил, скатал и
застегнул в свернутом положении освободившийся поясной подсумок.
Взяв в руки дубинку, я примерился и поднял за ручки оба
камуфлированных баула. Убедившись, что легко могу удержать дубинку,
выпуская ручки баула, я вновь подхватил его и опять активировал
Рыцаря, а затем Шипы. Ноша мгновенно исчезла.
Криво ухмыльнувшись удобству некоторых игровых условностей, я
сел на пол рядом с фонарем, снял шлем, повесив его на поясной крюк,
и поднял с пола довольно большое зеркало из того же туристического
отдела, которое принес в поясном подсумке и выложил на пол,
освобождая его. Зрелище в зеркале полностью подтверждало то, что я
смог определить на ощупь. На меня смотрел человек. Язык и зубы тоже
выглядели нормально. В чертах лица даже можно было угадать прежние
(если хорошо знать, что искать), но лицо вытянулось, стало
костистым с жесткими, резкими чертами. Острые высокие скулы как бы
выпирали сквозь кожу. Лицо было словно бы сухое, изможденное. Губы
стали тонкими, прямыми. Они были плотно сжаты в тонкую малозаметную
линию одного цвета с лицом. Радужка глаз была серая, а зрачки
оказались заметно расширенными, хотя до состояния «обдолбанного
торчка» не дошли, оставшись почти нормальными. При этом истинным
зрением я мог увидеть их собственный вид сквозь маскировку,
убедившись, что зрачок действительно вертикальный. Так же я понял,
что заклинание маскировки сработало очень хорошо: более
естественные глаза смотрелись бы на этом лице чужеродными – а так я
выглядел как человек; странный, несчастный, измененный изможденный
крушением окружающего мира, но человек. Мне не нужно было
осматривать все свое тело, чтобы понять, что оно выглядит точно так
же, как мое лицо – страшновато, но, все же, приемлемо.