Вот там - то, бродя между стеллажами, я и сняла с полки тяжелый
том с витиеватой надписью на корешке "Принц и нищий".
Книга мне очень понравилась, я утащила ее за журнальный столик с
крошками от печенья и яблочным пожелтелым огрызком и стала листать
картинки и, шевеля губами, читать начало истории двух мальчиков,
одному из которых повезло с рождением, а другому - не очень.
Когда послышались мамины шаги, я сорвалась с места и понеслась
водворить книгу на место, но перепутала полки , в панике стала
искать нужную и тут-то меня мама и застукала за запрещенным
занятием.
- Тебе где велено было сидеть? Вот наказание! - мама накинулась
на меня и мне влетело сразу за все - за брожение между стеллажей,
за крошки от печенья и упавший на пол огрызок.
А вот сейчас, когда зазвенел еще не ставший нам привычным звонок
на перемену, мне снова вспомнились Принц и Нищий.
Только потому, что в книжке принц был изображен таким же
пригожим, каким мне казался Дима Поляков, сосед по парте.
После перемены нам всем велено было открыть родную речь ша
шестой странице и поднять руки, кто уже умеет читать.
Подняли руки четверо - Дима Поляков, Оля Виноградова, еще один
мальчик, что сидел от меня далеко. И я.
Поскольку я и мой сосед были совсем рядом с Верой Петровной, с
нас она и начала.
-Первой читает Полина, затем Дима, затем Оля, затем Витя.
Оказывается, мальчик, сидевший на последней парте, был
Витей.
Я набрала в грудь побольше воздуха и гордо прочла: Вели-кий
рус-ский п-поэт Алек-санд-р Сер-геевич П-пу-пушкин! Там рус-с-ки-й
дух, там Ру-сью па-пах-нет!
Класс так и закатился.
Пахнущий кошками Палагин так хохотал, что мотнул головой и
звонко стукнулся ею о крышку своей парты, после чего смеяться
перестал и угомонился.
Я замолчала.
-Тихо! - Вера Петровна прикрикнула на смеющихся и взглянула на
меня. - Полина, продолжай, пожалуйста!
Я молчала, глядя на раскрытую шестую страницу "Родной речи".
Веки дрожали, на строчки Пушкина капали слезы.
- Дима Поляков продолжает! - строго произнесла учительница, дав
понять своим суровым тоном, что смешков в чей-либо адрес она не
потерпит.
Сосед по парте придвинул к себе учебник. Слушала я плохо. Никак
не получалось справиться со слезами.
На перемену я вышла вся зареванная и стояла в углу у окна спиной
ко всем, чтоб никто не видел моего расстроенного лица.