Я не думала об этом. Мне казалось, что достаточно
того, что меня тянет к нему, а все остальное не столь важно. А при
его заботе, которые я испытала в тот день, когда поранилась, даже
не допускала возможности, что он может быть злым или безразличным.
Что может быть плохим.
-Что значит другой?! – выдохнула я в
непонимании.
-Я все сказал, - тихо произнес он, резко убрав свою
руку от моего лица, и тут же став словно чужим.
-Я не понимаю, - раздался мой шепот отчаяния,
чувствуя, что после испытанного только что словно замерзаю от его
холодности.
-Это значит, что ничего не будет, и не могло быть!
Даже если ты будешь просить и умолять, – произнес он неожиданно
раздраженно и на этом сразу развернулся и пошел на выход. А я так и
осталась стоять в растерянности, пытаясь восстановить дыхание.
Осознавая, что мои мечты разбились, только начав зарождаться в
сердце после той минуты в магазине, когда я увидела желание в его
глазах. Пусть всего на секунду, но с каждым днем я убеждала себя в
этом все больше. И это снилось мне ночами, рождая странные
фантазии, а тут…
И пришлось очень быстро взять себя в руки,
одновременно прощаясь с надеждой на взаимность, потому что Женька
как раз вышел в коридор провожать отца и мать, которая шла за ним
следом, а заодно и найти меня, как я поняла по его взгляду. Он
кивнул мне, улыбнувшись.
«Вот и все», - пришло мне в голову, - «все прошло,
не успев даже начаться. И думать не следовало бы….», - понимала я,
пока Артур Георгиевич и Элла Петровна одевались в прихожей, а я с
Женькой стояла и просто смотрела, не в силах вымолвить ни слова на
прощание.
- До свидания, - все же выдавила я из себя после
того, как с ними попрощался Женька, иначе было
неловко.
Я же стояла застывшая как статуя, потому что было
больно видеть и осознавать, что тот единственный мужчина, который
тронул мое сердце, ведет себя так, словно меня и не существует.
Артур Георгиевич не посмотрел на меня, даже прощаясь и уходя, в то
время, как мое сердце все равно рвалось к нему.
Начиная с того дня я ощущала себя какой-то
потерянной и обиженной. Мужчина не дал ни шанса превратиться моей
увлеченности в нечто большее, и я через несколько дней уже не
знала, благодарить его или нет за это. Но воспоминание о холодности
Артура Георгиевича все же мучило меня, оставаясь неприятным осадком
в душе. Слишком уж он четко и жестко дал понять, что надежды нет,
даже при том, что был неженат. А еще были те его слова о том, что
он не нежный, а другой. И это не давало мне покоя намного сильнее,
чем его игнорирование моего присутствия при прощании. Именно это
было так загадочно, и ставило меня в тупик.