Ле́ска и ожидающе уставилась на меня.
– Дай-ка подумать, – я прикрыл глаза и
задумался.
Что вспомнить мне ничего не удастся, я
не сомневался, а паузу взял для того, чтобы прокрутить в голове,
насколько этот мой прокол опасен. И выходило, что либо предыдущей
теловладелец не всё знал о местном политеизме, либо ничегошеньки
мне не угрожает. Были у местных, конечно, и тёмные боги, но их
вмешательство в мои бредни будут подозревать в последнюю очередь.
Напротив, в народе ходила куча историй про то, как в таких вот
состояниях люди изрекали пророчества, доносили волю какого-нибудь
местного бога-покровителя, а может и кого позначительнее… Короче,
плохое подумают, только если сам дам повод. Так что я отбросил все
опасения. Но не отвечать же, что ничего не помню.
Я прикрыл веки, сосредоточился и
медленно заговорил, стараясь сделать голос пониже и
повнушительнее:
– Взглянул я, и вот конь бледный, и
всадник на нём, имя которому смерть. В руке его чёрный меч, а у
седла голова совы. Три тощих пса бежали за ним, а из пастей их
капала ядовитая слюна, убивавшая траву и отравлявшая
реки…
Я приоткрыл глаз и поглядел на
девушку. Она же так и седела, замерев, пристально смотря на меня
большими глазами.
– … вспучилось солнце и плюнуло в
землю своей золотой слюной. И пылающее яйцо упало в море. Треснуло
оно раз, и забурлили воды, хлынули на берег. Треснуло другой, и
затряслись горы, сошёл белый снег с их вершин. Треснуло в третий
раз, разломилось на четыре половины, а изнутри вышла багрянохвостая
синица и прокричала: «Имя мне Ле́ска, и я та, кто
пожрёт этот мир!»
Девушка неуверенно хихикнула, потом
проверила мой лоб.
– Ты больше так не шути, – икнула моя
двоюродная сестрёнка. – Так ведь можно и богам душу
отдать.
– Понравилось? – я растянул уголки
губ.
– Так понравилось, что пришибла бы,
если бы тебе и так вчера не досталось, – погрозила девушка. – Но я
думаю, что ты всё-таки что-то говорил, а отец Во́льтий
просто не понял. Не все же языки он знает. Может, ты на драконьем
говорил, а? Мне кажется, на драконьем. Ты попробуй ещё повспоминать
или сейчас что-нибудь скажи.
– С чего бы мне на нём говорить, что я
на ящерицу похож? – удивился я. Потом постарался найти какое-нибудь
объяснение в памяти тела, но удивился ещё больше – никаких
объяснений не придумывалось. Про драконов, конечно, много всего
было. Кто-то их видел, а кто-то с ними даже разговаривал, только
сказки это или реальные истории, я так и не разобрался.