Сергей вдруг понял, что это было почти год назад. Когда Гертруда
еще училась в БАМ, а его изгнали в космос, и было что-то злое и
ироничное в том, что он смотрел это стертое воспоминание посреди
того самого космоса, но с другой стороны!
— Служить?
— Служить! Ты войдешь к нему в доверие и возвысишься, не
сомневайся, ты трудолюбива, умна и по происхождению близка
Гарольду, в отличие от Священных Родов!
Паралич не спадал, но Сергей ощутил себя так, словно уже умер от
злости, крика, не находящего выхода.
— Служи ему, а когда получишь условный сигнал - ты знаешь, что
делать!
— Да, наставник, - коротко отозвалась Гефахрер, возвращаясь к
своему занятию.
Тени вокруг вдруг начали обретать четкость и объем, все
изменилось, превращаясь в правдивое и не затертое воспоминание о
том, как Гертруда ходила к ректору БАМ и тот давал ей личное
разрешение на дополнительные занятия и прочую чушь.
Отчаяние и безысходность, крик, желание сунуть руки в голову и
вырвать оттуда увиденное, все это рвалось наружу, не находя выхода
и давление внутри Сергея превысило все мыслимые пределы.
Укрепленное тело трещало и рвалось на части, мысли распадались,
магия расплескивалась так, что угрожала взорвать все вокруг.
Остатками гаснущего от запредельной злобы сознания Сергей пытался
что-то сделать, уцепиться за какой-то якорь, удержаться и выправить
положение.
Но не выходило, мысли возвращались к увиденной сцене,
перекручивали на двойной, тройной скорости, мысли метались, подвозя
воспоминаний о Гертруде и над всем этим превалировал один только
отчаянный крик.
— ГАМИЛЬТО-О-О-О-О-О-О-ОН!!!
Такое предательство! Такой удар в спину! Расчетливый, подлый,
ведь к Гефахрер Сергей действительно поворачивался спиной без
опаски, более того, он изменил ее, сделал сильнее. Сколько дней его
отделяло от убийства, когда Гертруда получила бы "условный сигнал"?
Гамильтон! Мерзавец! Выждал, пока Сергей ушел из БАМ и взялся за
его вассалов... О'Дизли!!
Неужели О'Дизли тоже предали?!
От одной мысли об этом глаза лезли на лоб, и Сергей ощутил себя
так, словно умирает, нет, уже умер тысячу, сотню тысяч раз.
Ядовитая кислотная слюна, руки его вцепились в лицо, пробороздили
там кровавые полосы, и он оттолкнул, отбросил Гертруду, которая
отлетела прочь, уставилась на него с тревогой и непониманием.