– И что теперь? – пробормотал Леха, которого так и подмывало
вытащить фалькату из ножен.
– Мирные переговоры, – ответил ему, почти не открывая рта Федор,
– надеюсь.
Военачальник сапотеков, пройдя сквозь строй расступившихся
воинов в сопровождении двух знакомых Чайке индейцев, приблизился к
нему и остановился на расстоянии десяти шагов. Встреча состоялась в
небольшой безлесной ложбине, окруженной со всех сторон скальными
выступами. Облеченный властью сапотек откровенно рассматривал
одетых в странную одежду, на его взгляд, людей, имевших при себе
оружие еще более странного вида. Впрочем, сам он, по мнению Федора,
тоже выглядел весьма экзотично. Весь в каких-то разноцветных
веревках и перьях, свисавших отовсюду, – с рукавов, со щита, с
боевого топора, по краю пестрой одежды. Чего стоил один шлем в виде
головы орла с огромным, нависавшим надо лбом изогнутым клювом и
нащечниками со вставленными драгоценными камнями, не считая ряда
длинных перьев, довершавших все это великолепие. Ну и, конечно,
боевая раскраска на теле и лице, делавшая его похожим на коммандос
из американских боевиков, только гораздо более колоритным.
– Натуральный павлин, – в полголоса озвучил общие наблюдения
Леха.
В ответ командир сапотеков, удостоил Ларина коротким взглядом,
полюбовавшись его кожаным нагрудником, – единственным из
сохранившихся в отряде беглецов доспехом, – и шагнул к скромнее
одетому Федору, словно угадав, кто из них главный. «Наверное,
пленники нашептали, – подумал Федор, – может, подарить ему Лехин
нагрудник для начала разговора?». Однако, немного поколебавшись,
передумал. Ларин вряд ли отдаст его добровольно, да и неловко было
так поступать с другом. Но, что-то надо было делать. Причем,
срочно. Это затянувшееся молчание под взглядами нескольких десятков
вооруженных до зубов индейцев и присутствие чуть пониже в долине
целой армии таких же аборигенов действовало на него удручающе.
Решив сделать жест доброй воли, командир посланцев далекого
Карфагена осторожно шагнул вперед и, вскинув руку, проговорил
по-финикийски:
– Я, Федор Чайка, и мои воины приветствуют тебя, храбрый
вождь!
Командир передового отряда сапотеков едва заметно напрягся, но в
целом выслушал воззвание Федора весьма благосклонно. И тут
случилось неожиданное. Завязанная на груди шкура ягуара, вывернутая
на изнанку, вдруг развязалась и упала к его ногам, засверкав яркими
пятнами. Едва взглянув на нее, сапотек пришел в ярость. Он отскочил
назад, дико взвизгнув, выхватил деревянный меч и махнул рукой в
сторону карфагенян. Все его бойцы, выставив копья, тотчас бросились
в атаку.