– Между прочим, здравая мысль, друг мой, – ухмыльнулся архонт,
отправляясь за женой.
И что, меня никто не одарит щедрой порцией физических страданий,
что запросто вышибут муть душевной, абсолютно никчемной боли из
меня? Да чтоб тебя, Эдна! Испортила нам архонта, испортила
безвозвратно.
Я не дышала. Не дышала, но и не умирала от удушья. Не хрипела,
не темнело перед глазами, жизнь не проносилась перед глазами,
сигнализируя о своих последних минутах. Что само по себе странно.
Еще более странным было то место, где я находилась. Если, конечно,
я вообще находилась хоть где-то, а не пребываю без сознания или в
коме. Судя по последним запомнившимся ощущениям от прикосновения
тетки, что и была, очевидно, кровожадной богиней, которую поминал
Алево, это вполне вероятно. Меня, как жука, расплющивало до тех
пор, пока не вырубило.
И вот теперь я пребываю в… вязком нигде… Угу, по-другому и не
назовешь. Не знаю, как себя ощущает муха, тонущая в сиропе, но это
единственное сравнение, что приходило на ум. Я болталась, как
подвешенная, в толще этого самого кристально прозрачного сиропа,
которым нельзя дышать, но не умирала и не видела абсолютно ничего.
Сколько головой ни верти и ни изворачивайся в этой невесомости –
ничего. Я потрогала свою грудь, убеждаясь еще и так, что не дышу.
Кувыркнулась несколько раз, подтверждая отсутствие хоть чего-то, за
что мог бы зацепиться взгляд, и на том и расслабилась. Ладно, я
представляла себе смерть как-то по-другому. И что теперь? Я попала
в ад? В рай-то очень вряд ли, учитывая «подвиги» при жизни. И в чем
смысл моих мук тогда? Пытка скукой и отсутствием вообще всего?
Додумать не успела. Меня потянуло куда-то, как если бы я была сухим
листом, упавшим в водный поток. Махнула руками в бессилии, накрыло
уже настоящим удушьем, и внезапно я вывалилась куда-то, грохнувшись
на явно каменный пол.
– Да что за черт?! – возмутилась, садясь и озираясь.
Я думала, что странно было до этого? Ну-ну. А как вам очутиться
внутри некоего полого кристалла с миллионами, никак не меньше,
граней, в каждой из которых что-то двигалось. И несмотря на то, что
я совершенно точно ощущала под собой твердую поверхность, увидеть
ее не могла.
– Фигня какая-то, – проворчала я, шаря ладонями по опоре.
Камень, он камень и есть. Гладкий, немного прохладный. Невидимый.
Подумаешь эка невидаль. – Ладно, плевать. Ау! Есть кто?