– Это что за экраны? Где… когда это записано? – поражаясь
внезапному приступу неуместной сейчас злости, потребовала ответа у…
блин, а этой девчонке разве уже можно смотреть на такое?
– Ах, да, я забыла, – моя фэнтезийная собеседница, похоже,
пребывала на своей волне, моих вопросов не замечая, – ничего не
выйдет с волосами.
Я не хотела, но глянула снова на… черт, на месте порнушки с
участием Алево и всех его баб, включая меня, были теперь картинки
всевозможных невиданных существ. Прекрасных или жутких, но все они
занимались одним и тем же: терзали, рвали, заживо пожирали кого-то.
И я сроду такого не видела и с удовольствие разувидела бы
сейчас.
– Эдна просила, но я ведь не могу то, о чем она просит. – Меж
тем продолжился не обремененный никакой логикой монолог чокнутой
синявки.
– А что она…
– Не могу. Я не могу ничего сделать сама. – Так, ясно, судя по
всему, синенькая совсем кукухой поехала.
– Э-э-э… послушай, а кто-то еще тут есть? Взрослые?
– Не могу помочь. Не могу защитить. Но ведь ты можешь и сама.
Да?
– Малышка, как насчет все же сказать мне, где здесь выход?
– Выход… да… Просто выйди.
– Что? Куда идти?
– Куда придешь, – с радостной улыбкой ответила малявка с
однозначно свистанувшей флягой.
– Блин, да что за ересь?!
Она обдолбанная? Я не стукачка, но ей-богу, когда (если)
выберусь отсюда, то найду способ вломить тем, кто накачивает дурью
девочек-подростков. Похрен, что синих.
– Эй, послушай, куда идти? Просто укажи направление, окей?
– Направление твое. Иди. Быстрее! – последнее она буквально
взвизгнула. – Она возвращается!
– Да ну мать же вашу! Что за дурдом! Здесь некуда идти!
Развернувшись, я прошагала к стене из граней-экранов, в которых
пестрела-кишела всякая всячина, и уперлась в преграду, демонстрируя
синей дурочке, что выйти нель…
Мои ладони просто провалились насквозь, будто никакой преграды,
и правда, не было. И учитывая, что я с психу приложила достаточно
сил, то начала с криком валиться куда-то. Слепота, удушье,
жар-холод-ветер-неподвижность-полет, и хлобысь! Я влетела в воду,
ударившись о нее чуть ли не как об асфальт. Больно-то как! Отчаянно
забив руками и ногами, вынырнула на поверхность, хапая воздух и
заморгала, щурясь от чрезмерно ярких цветов. Ослепительного солнца,
интенсивной синевы воды и бронзового сверкания чешуи монстра, что
медленно поднимал из волн свою башку, размером с малолитражку,
пялясь на меня огромными золотыми глазищами.