Пройдя через незапертую деревянную
калитку, мужчина добрёл до сарая и упал на небольшой холм земли с
торчащей доской, на которой было вырезано только лишь имя «Итэр».
Его сын, не проживший и месяца, но, тем не менее, любимый и такой
желанный. Скоро они будут вместе. Подняв грязную руку, мужчина
провёл дрожащими пальцами по дощечке, пытаясь удержать остатки
воспоминаний.
Его мальчик. Такой крошечный, с
чубчиком редких тёмных волос. Так похожий на него.
Позади скрипнула входная дверь,
заставив мужчину замереть и вспомнить о травах. Он дошёл. Теперь
нужно отдать. Эмбер.
В серых затуманенных глазах
окончательно погасла жизнь.
– Папа, – тихий шёпот снова разбудил
его сознание. – Папочка, это ты?
– Томмали, – выдохнул мертвяк и
повернулся на спину. Его старшая доченька замерла в каком-то шаге
от него со свечкой в руках. Холодный ветер трепал длинное серое
платьице. Совсем взрослая. Невеста. А он не увидит её в свадебном
платье. Скупая слеза скатилась по серой щеке.
– Папа, почему ты лежишь? – в тонком
голосе слышался страх. – Папочка, поднимайся.
Мужчина поднял руку с зажатым в ней
мешочком, но тот выпал из ставших непослушными пальцев.
– Прости, милая, я не мог вас бросить.
Не мог не вернуться домой, – его слова становились всё невнятнее. –
Завари и напои Эмбер. Береги её, Томма. Береги их обеих.
– Папа, – свеча выпала из дрожащих рук
девушки и погасла, покатившись по земле. – Папа, нет! Я прошу тебя,
нет! Ты не можешь, папа! Ну, пожалуйста.
Обезумевшая дочь бросилась на грудь
мужчины и, не обращая внимания на уже свернувшуюся кровь, тихо
ударила по ней кулачками.
– Папочка, – умоляла она, –
борись!
– Поздно, милая, – промычал он. –
Добей меня и похорони рядом с матерью.
– Нет, я не смогу, папа, – рыдая, она
обхватила его заросшее щетиной лицо и заглянула в родные любимые
глаза. – Как же мы? Что будет с Лестрой и Эмбер?! Папа, не бросай
нас!
Обняв, она прижалась к мёртвому телу,
ища утешения и привычного тепла.
– Ты справишься, – отец тихо погладил
свою дочь уже остывшей рукой по волосам. – Ты сильная, Томмали. Ты
моя гордость!
Его голос звучал всё тише.
– Я не смогу, папа, – подняв лицо, она
умоляюще взглянула в его глаза.
– Сможешь, а сейчас неси вилы, –
приказал он.
– Нет, – девушка в ужасе покачала
головой и трусливо глянула на освещённое окно, боясь увидеть там
сестёр.