Возвращаюсь на кухню и говорю, равнодушно пожимая плечами:
– Их нет, разбились, наверное, только коробка пустая.
– Ну да, из Катьки так себе хозяйка, – неожиданно бросает гостья и ставит на стол два стакана, достав их из сушилки над мойкой. – Откроешь вино?
Пробка обычная, откручивающаяся, даже не из пробкового дерева или имитации. В нос ударяет запах спирта, и я морщусь.
– Ох, какой запах! – девушка уже сидит за столом, приглашая присоединиться к ней, и я сажусь напротив, разливаю по чуть-чуть в стаканы, но не пробую, смотрю, как она отпивает, улыбаясь мне. – За знакомство! Я Шура, подружка Кати, твоя вчерашняя спасительница. Знаешь, когда Катя говорила, что ей с мужем не повезло, я не думала, что ты окажешься... Таким, – облизнулась она.
– Каким же? – спрашиваю, а самому противно и от её слов, и от всей ситуации.
Подруга? Пришла к Кате, но не застав её дома, решила выпить со мной? Не слишком ли наигранно?
– Александра, – улыбнулся уголком губы, – не стоит...
– Ох, да какая я тебе Александра! Шура, просто, Шура. Я как узнала, что у вас вчера годовщина развода была, так много думала, почему она с тобой рассталась, а потом поняла. Это ведь ты её бросил, да? – она потянулась ко мне через стол. – Скучная и пресная Катька, вечно витает в облаках. На дом посмотри! Зарабатывает, а ремонт сделать не может. А тебе женщина настоящая нужна, с которой есть чем заняться, да? Выпьем?
– Я не пью.
От мысли прикоснуться к этой шалаве стало противно. Подруга за порог, а она к её мужу? И смотрит так... Неужели у меня могли быть такие женщины? И сам я был не прочь развлечься на стороне, поэтому брак и закончился разводом?
Память молчит, упорно отрицая сам факт моего существования. Может, так и надо было, забыть себя, чтобы понять главное?
Она появляется в дверях неожиданно, замирает, смотрит на нас с такой болью, что мне хочется подойти и обнять. Она – чужая, я отчётливо осознаю, что эта девушка не оставила следа в моей памяти, не отпечаталась там, как и многое другое. Но ловлю зелёные глаза и боюсь отпустить, заново впечатывая их узор в свою душу.
Фото не смогло ничего передать, не отобразило золотых искр и тёмного края, но запомнило лучший момент. Тогда Катя была живой, а сейчас в её глазах нет ничего, и страшно подумать, что я приложил к этому руку.