Мама бросила на меня мимолётный
мутный взгляд.
– Тогда Чупа-чупса не надо, –
ответила она продавщице.
На глазах у меня выступили слёзы.
– Чего уставилась? – сказала мне
мама. – Сладкое вредно для зубов. Потом ещё веди тебя к зубному…
Перетопчешься. Поешь варёных рожков дома.
С этого дня я перестала любить маму.
Не то чтобы совсем, но я больше не пыталась подойти и обнять её, не
рассказывала, как дела в школе. Что ей до моих четвёрок и
оторванных подошв на изношенных кроссовках?
***
Мне было около десяти, когда родители
стали запрещать подружкам дружить со мной. В школе одноклассники
объявили мне бойкот, потому что я «из плохой семьи».
Я не понимала, чем их оскорбляют мои
небрежно заштопанные на коленях и пятках колготки. Но раз со мной
не хотят дружить – что ж, я как-нибудь сама.
Однако по ночам мне снились уютные,
вкусно пахнущие квартиры моих бывших подружек. И конфеты! В снах я
запускала руки в вазы со сладостями и рассовывала вкусняшки по
карманам.
Увы, утром я неизменно просыпалась с
пустыми карманами…
***
Вместо сладостей я открыла для себя
сухое молоко. Как-то мама притащила два пакета, но так и не
использовала, потому что ей лень было делать из сухого молока
жидкое.
А для меня белый молочный порошок
превратился в угощение. Я зачерпывала его ложкой, засовывала в рот
и медленно рассасывала. Слюна наполнялась мягким сливочным вкусом,
от белой массы на ложечке медленно отваливались маленькие комочки,
и я смаковала их. Чем не конфеты? Знай себе запивай тёплой
водичкой. И, главное, этих двух пакетов мне хватит надолго, если
экономить.
***
Несколько лет мама меняла одну работу
за другой, но отовсюду её выгоняли. Любые траты мне на одежду или
школьные принадлежности выливались в скандалы. Мама почему-то во
всём винила меня.
После очередного увольнения мама
вернулась домой с опухшими сильнее обычного глазами, двумя
бутылками бормотухи и пакетом рожков.
Мама Ира накричала на своего
сожителя, что он не работает и только пролёживает кости на матрасе
(раньше на его месте стоял диван, но мама продала его, когда у нас
совсем не было денег).
– Дя Са, – так я звала его, – не
давай маме больше пить…
– Хех! – крякнул он. – Смешная ты,
Наталка. Как не пить-то, если жизнь такая!
До меня, пятиклассницы, дома никому
не было дела. Мамка с горя залпом выпила пойло до дна, потом
включила на кухне чёрно-белый телевизор и уснула прямо за
столом.