А через год и для Литит настало время
покидать отчий дом.
Отец оплатил её проживание в пансионе
для благородных девиц. Здесь нужно отдать отцу должное: их семья
относилась к мелкому дворянству, а подобные заведения принимали в
основном девочек более высокого происхождения. Пришлось хорошо
заплатить, чтобы обеспечить для Лилит достойное образование.
Мачеха втайне была недовольна
чрезмерными тратами денег, но вмешиваться не стала. Всё-таки
уважение к супругу... Если бы не он, стоять бы сейчас Жанетт на
паперти.
Жанетт знала, что её муж до сих пор
хранит в своём кабинете портрет первой жены, которая умерла во
время родов. Однажды женщина видела, как Серж гладит и целует
портрет почившей супруги.
«Что ж, порой люди лелеют свои нежные
чувства всю жизнь, – рассудила Жанетт. – Но прошлая любовь Сержа
мертва, а я живёхонькая. Она мне не соперница».
Лилит внешностью и болезненностью
пошла в мать: такая же тихоня-замухрышка. Одно хорошо: характер
покладистый, беззлобный.
И всё же Жанетт обрадовалась, когда
живое напоминание о горячо любимой первой жене Сержа покинуло отчий
дом.
Пять лет пансионата пролетели для
Лилит, как во сне: за это время она отточила до безупречности свои
манеры, научилась молитвам, рукоделию и танцам, прочла сотни книг и
ещё множество того, что превращает девушку в настоящую леди.
С шестнадцати лет Лилит начала
посещать балы и званые обеды вместе с отцом и Жанетт. Мачеха спала
и видела, как выдаёт падчерицу замуж, с глаз долой.
Но среди молодых людей Лилит имела
весьма скромный успех. За первый год девушка получила всего два
предложения о замужестве: от отставного вояки, небогатого и вдвое
её старше, и купца средней руки.
Оба получили вежливый отказ.
Первоначальное восхищение балами
сменилось для Лилит вынужденной обязанностью присутствовать. Мимо
неё мелькали хорошенькие личики девушек в пышных платьях, за
которыми выстраивались в очередь лучшие кавалеры. Со временем Лилит
смирилась со своим незавидным положением и скромной внешностью.
Маленькая и щуплая, Лилит больше
походила на подростка. Таких за глаза называли чахоточными. И это
было правдой: достаточно попасть под порыв холодного ветра, и
простуда обеспечена.
Год проходил за годом, а для Лилит
так и не нашлось достойной партии. Девушке исполнилось двадцать три
года – перестарок по современным понятиям. И каждый бал превращался
для Лилит в пытку.