- А младшой… - Искри вновь потёр чёрный кончик вытянутого носа.
Затем достал клещами новую заготовку из печи и начал загибать
первое плечо. – А Хору тоска что-то разодрала. То не хочет, то не
может. Вроде и старается, если заставить, но толку-то? Из-под палки
все усилия в воду уходят.
Лысый мужчина засмеялся. Искри же вновь сунул брусок в печь.
- Сложности в обучении?
- Конечно, а куда ж без них? Моё дело одновременно и грубое, и
тонкое. Тут и ум нужен, и сила. Такому ни за день, ни за год не
учатся. Вот он, молодой ещё, и охладел к делу. Стал совсем
ветреным, и не знаю даже, что с этим делать.
Кузнец достал из печи брусок и начал молотом загибать второе
плечо.
- Может тебе заинтересовать его как?
- И как же?
- Я-то почём знаю! А хотя… - зубастая улыбка растянулась на лице
мужчины, и тот погладил лысину. – Он парень молодой. Пообещай ему
девиц красивых! Кузнец то всегда жених завидный.
Искри только покряхтел в ответ.
- Так, зачем ты пришёл?
- А, точно-точно! Что-то мы разболтались. Ты жаловался на
скучную работку, и тут вот я – твой спаситель. Оставь пока подковы,
мне другое надо. Гвозди нужны.
- Спасибо за спасение, - сдержанно съязвил Искри, - сколько
нужно?
- Немало, на самом деле. Мне дырку в ограде моих э́льней
заделать. А то жуть какая стряслась! Ночью я встаю от того, что мне
кто-то ограду ломает. Выхожу, а там пта́щер здоровенный. Вона
какой! – мужчина растянул руки. – Так я такой дурниной закричал –
не от страха, за забор обидно было – что тот взял и смотался за
реку. Хорошо хоть до амбара не добрался с эльнями моими.
- Это точно птащер был? – обеспокоено спросил Искри.
- Точно-точно тебе говорю. Огромный птащер.
- Тут не забор нужен, а парочка воинов. Если здоровый.
- Порядок уже! Я в город весточку отправил, будут нам воины. Да
и может я преувеличил размеры. Ночь же была. А птащер был пернатый
и пушистый. Молодой видать, вот и испугался меня.
- Повезло тебе.
- Ага. Ну так как с гвоздями? Воины, не воины, но дырку заделать
надо.
- Хорошо. Так, сколько гвоздей-то в итоге?
В выси с ветки на ветку перескакивали юркие птицы, и гомон их
голосов владел старой рощей. Лишь изредка сквозь него пробивался
ветер, сгибавший верхушки деревьев до треска.
Прикрывая глаза от лучей солнца, по низкой траве шёл Хора. Сын
кузнеца уже долго гулял - порты его почернели от росы. Бездельный
Хора бродил по лесу и не желал возвращаться к работе. Парниша
намеренно ушёл бездельничать в лес. Он не желал попадаться на глаза
друзьям и взрослым односельчанам, пока те работали. Но и дома он
отсиживаться не хотел, так как стыдился того, что оставил отца
одного в кузне. Снова и снова парнишу охватывала мысль о том, чтобы
вернуться к отцу, и каждый раз он от неё отмахивался. И та утихала
ненадолго, но затем нападала с новой силой.