Стоит, ждёт обещанного билета. Совсем ещё молодая, но
узнаваемая.
- Валерия? – спрашиваю для порядка, уже зная ответ, - Добрый
день!
В который уже раз перечитываю строки письма, мысленно оказываясь
там, в Посёлке. Слова, не слишком складно выписанные Ванькой
Литвиненко на выдранных из школьной тетради листках, будто
зачитывает он сам, своим ломающимся голосом. Написанное им
домысливается, додумывается, складываясь в моей голове в
довольно-таки стройную картину происходящего, и все эти поселковые
новости, вроде бы и давным-давно не нужные, отзываются у меня
яркими эмоциями.
Здесь всё скопом, всё вперемешку, важное и нет. Да и мне ли,
москвичу, решать, что важно, а что нет, для жителей маленького
посёлка?
Там – ледостав, запомнившаяся бестолковой и заполошной стрельбой
из ружья пьяная драка, замёрзший «по синьке» приезжий, очередной
«серьёзный» хахаль Дуськи-продавщицы и разборки из-за её увядающих
прелестей, новая медсестра в больничке и утопленный в реке трактор.
Всё близко, всё знакомо… и потому новости не кажутся, да в общем, и
не являются мелкими для жителей посёлка.
В больших городах событий такого рода ничуть не меньше, но они
размываются, кажутся совершенно неважными на фоне чего-то более
глобального. Обсуждаются и пьянки, и драки, и сложные переплетения
взаимоотношений…
Но есть события более важные – запуск нового цеха на заводе,
строительство микрорайона и продвинувшаяся очередь на квартиру.
Да и культурная составляющая, хотя и состоит преимущественно из
сплетен о соседях и коллегах по работе, включает в себя ещё и
разговоры о театральных премьерах, остановившемся в городе цирке,
приехавшем с проверкой большом начальнике из Главка, и это уже –
привычка мыслить другими категориями.
Где хуже, а где лучше, каждый, наверное, решает сам. Не скажу,
что я вовсе уж перерос уровень поселковых новостей и сплетен, но
информация о том, что Нина-«Бульдожка» лишилась девственности,
вызывает у меня скорее досадливое недоумение, нежели интерес. Какая
разница, с кем она, где…
Ваньку я за обсасывание сплетни не виню, он дитя своего времени,
а в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году вещи такого рода
считаются необыкновенно важными. Провинция, она такая… и свадьбы по
школьному залёту не редки, и окровавленная простыня, распяленная на
жердинах на всеобщее обозрение, и всё это – не из ряда вон, а
естественный ход вещей.