— Она, как ты видишь, не может ходить. Но все лекари и врачи,
что осматривали ее ранее, говорят, что никаких проблем нет, —
развел руками Император. — Какая-то аномалия, но я не силен в
специфической терминологии, потому точно сказать не могу.
Хотел спросить, почему эту даму привезли именно ко мне в
сопровождении самого Императора, но не стал. Понятно, что цель у
него другая. И вот так прямо задавать вопрос в лоб было некрасиво.
Возможно, он хочет лично посмотреть на меня в деле, или же приехал
в Архангельск, чтобы навести порядок на местах. Наверное, я и не
узнаю всю правды, но отказываться от попыток излечить графиню не
буду. Да, я должен скрывать свои силы, но если скажу, что ничем
помочь не смогу — это будет выглядеть слишком подозрительно. Ладно,
сначала диагностика, и если там ничего серьезного, то исцелю.
Главное, не делать это слишком быстро и показать, как мне сложно
это дается.
А еще надо сдерживать себя и не ошибиться в имени графини. А то
очень уж созвучно с форелью, причем настолько, что мне захотелось
есть.
***
Графиня Де ля Фьорель не стала отказываться от попытки
исцеления, но при этом полностью осознавала, что шансов на успех у
нее нет. Женщина обращалась к лучшим специалистам, объездила всю
Европу и Азию. Ее осматривали, как лекари, так и ведущие
специалисты в области медицины. Впрочем, она уже давно смирилась со
своей участью, и даже привыкла передвигаться с помощью инвалидной
коляски.
Если не справились лучшие спецы, то какой-то молодой паренек
точно не сможет ничего сделать. Впрочем, эта поездка обещает быть
интересной, и потому Фьорель ни капли не пожалела, что согласилась
на нее. Сейчас она думала о морских сражениях, что гремят недалеко
от Архангельска, о войне с иномирцами, занявшими соседний город. На
такое не каждый день удается посмотреть, и потому женщина была
безмерно благодарна Императору, что взял ее с собой в это короткое
путешествие.
— Здрасте! — тем временем паренек улыбнулся и подошел к ней.
После чего взял и ткнул пальцем в ее грудь четвертого размера.
Даже у Императора отвисла челюсть от такой наглости. Но не
успела Фьорель задвинуть наглецу пощечину, как тот отошел на шаг и
задумался, глядя на ее ноги. Женщина сначала не поняла, и только
сейчас заметила, что ее левая нога слегка дернулась.