— Сегодня ты трижды оскорбил мою невесту. Всё, что ты сказал про
меня, я ещё мог тебе простить, но оскорбить мою любовь… Ты сильно
ошибся, когда явился ко мне домой и сделал это. К тому же я дал
тебе шанс всё исправить, но ты его упустил, — я закончил закатывать
рукава и встал в боевую стойку, начав перепрыгивать с одной ноги на
другую. Хрустнул пару раз шеей и оскалился. — Давай, нападай. Дам
тебе фору в три удара. Так будет интересней!
— Мой рукопашный бой не слабее, чем у Физрука, — вдруг выдал
Модник и скинул с себя пиджак. Решился-таки? Или просто понял, что
без драки он сюда не уйдёт? — Не зазнавайся, чёртов аристо! Сейчас
ты поймёшь разницу между нами!
Он нанёс серию ударов, но все они прошли мимо. Я ловко увернулся
от всех, но сам атаковать не спешил.
— Эх, — я сделал расстроенное лицо. — Хотел дать фору в три
удара, а получилось семь. Но знаешь, стоит отдать тебе должное.
Двигаешься ты хорошо и даже соображаешь. Разница между нами и в
самом деле есть, и мне она ясна. И сейчас она станет ясна всем
остальным. Запоминай, кто такой Александр Громов и почему со мной
лучше не ссориться!
Мои удары были в десятки, нет, в сотни раз быстрее и сильнее,
чем его. Он не мог за ними уследить, а я всё бил и бил, постоянно
двигаясь и не давая ему опомниться. Не знаю, как я выглядел для
остальных, но уверен, что как размытая тень, которая кружила вокруг
Модника и наносила ему удар за ударом. Он держался молодцом, стойко
перенося все мои удары и не издавая ни писка даже тогда, когда на
лице у него живого места не осталось, а всё тело должно было
зудеть, как будто по нему стадо лошадей пробежалось. Я закончил
только тогда, когда он уже не мог сам стоять на ногах и упал. Это
была безоговорочная победа. Но лица других военных давали мне
понять, что им не понравилось это представление. И я их понимал.
Модник был стойким бойцом со своими взглядами. Я мог бы даже его
простить, показать ему, что я не такой, как он себе представляет,
но мне не хотелось с ним возиться. Если лошадь сдохла, с неё нужно
слезать, а Модник изначально был дохлым, когда прибыл сюда. Я не
записывался в некроманты и хочу, чтобы все это поняли.
— Что смотрите? По-вашему, я поступил бесчестно, сражаясь с
противником слабее меня? Да, будь это сражение, оно бы было
бесчестным, даже с учётом того, как глупо он поступил. Но то было
не сражение, это была показательная экзекуция. Ему не следовало так
говорить про мою невесту, и я хочу, чтобы вы все меня поняли. Я
отношусь к своим людям, как к семье, но жду от них такого же
отношения. И в семье люди не смеют друг друга оскорблять. Подобные
люди, как он, не заслуживают права сидеть с нами за одним столом, и
плевал я, какими качествами он обладает, ведь в нём нет главного –
человечности. Поэтому я хочу, чтобы вы решили сейчас для себя,
готовы ли вы к этой работе. Если нет, вы можете сказать об этом
прямо, я никого не держу. Вам будет позволено уйти, и никто не
станет вас осуждать. Если же вы решите остаться, я обещаю вам, что
буду платить вам не только деньгами, но и своей добротой. Главное,
чтобы вы оставались людьми, даже если ваша звериная натура лезет
наружу. Все меня услышали?