Цена ее слезам мне известна, но
сердце у меня не камень, поэтому, поднявшись с койки, я погладил ее
по голове.
— Ну, чего ты?.. — спросил я. — Как
видишь — жив я, и даже не слишком ранен.
— Я такая дура, — пробормотала она. —
Прости меня, пожалуйста, Саня...
— Давно простил, — сказал я. — С чего
ты вдруг вспомнила?.. Тебе больше нравился наш военрук, ну так это
нормально... Каждый выбирает по себе...
— Да я не об этом... — отмахнулась
посетительница. — Я — за вчерашнее...
— То есть?! — опешил я. — Это ты меня
ударила?!
— Не-е-ет, — прохныкала она, — не
я-я-я...
— Ну тогда причем тут ты?!
Серафима Терентьевна вынула из
дамской сумочки носовой платок, вытерла слезы, высморкалась и
проговорила:
— Это все Славка, мой жених... Он
жутко ревнивый... Ну и подговорил дружков, чтобы они... Ну проучили
тебя...
— То есть, у этого твоего Славки
кишка тонка, поговорить со мною по-мужски, так он дружков
подослал?..
— Он не знал, что они тебя ударят по
голове...
— Слушай, Егорова... — устало проговорил я. — Шла бы ты
отсюда...
— Я сейчас
уйду, — пообещала та. — Я вот тебе домашних пирожков принесла,
колбаски...
— Забирай
свои пирожки с колбасками и проваливай! — потребовал я. — А если
хочешь, чтобы я не сдал милиции твоего Славика, скажи ему, пусть
завтра сюда придет. Я с ним поговорю... Да не дрожи, не буду я его
бить...
— Хорошо, я
ему скажу... — повеселела Серафима Терентьевна. — Только не надо в
милицию, пожалуйста!..
— Ты меня
слышала!.. Или Славик твой придет завтра или пойдет по уголовке,
как организатор преступления...
Прихватив
авоську, Симочка пулей выскочила из палаты. Я не сомневался, что ее
Славик завтра припрется, как миленький. Я не собирался его сдавать,
но мне очень хотелось повидаться с его дружками и выяснить, кто из
них долбанул меня по башке? Нельзя такие дела спускать, да и за
ментов прятаться — тоже. С волками жить, по волчьи выть. И местная
шпана должна знать, что с физруком из двадцать второй школы шутки
плохи... Еще не хватало, чтобы всякие хлюпики подсылали ко мне
гопоту!..
Больше в
этот день посетителей не было. Я не стал позориться с судном,
сходил в сортир самостоятельно. Слопал ужин, который состоял из
пюре, небольшой котлетки и стакана какао с печеньем. Вечерком
прибежал мой лечащий врач, которого зовут Олег Борисович.
Расспросил о моем самочувствии, похвалил за бодрый вид, но велел
больше лежать. Перед отбоем заглянула медсестра, но не на Наташа, а
— Вера, худая, высокая брюнетка. Она спросила — нужен ли мне укол
обезболивающего? Я отказался. Чувствовал я себя и впрямь неплохо.
Так иногда голова кружилась, но жизнь снова заиграла интерсными
красками.