Свят хотел напоследок посмотреть на
останки своего детства, если получится разглядеть сквозь годы. До
старого дома больше не доехать, даже если там что-то уцелело. Пару
лет назад рванула плотина. Вовремя не подлатали, и Горе море
подтопило нижнюю часть. До Свята тогда долетали слухи, что в
мёртвом городе, несмотря ни на что, всегда оставались люди. Не в
центре, конечно, и не рядом с очагами поражения. На окраинах, хотя
те территории давно уж объявили зонами отчуждения. Мутантов в них
не завелось, как предрекали фантасты. Только смерть. Памятники
человеческому горю. Свят хорошо помнил, как в детстве смотрел
записи с камер МКС. Центральная и европейская части всегда ярко
светились. Он задумался, а как теперь всё выглядит сверху? Сейчас и
не узнать. В космос никто не летает. Никто оттуда не смотрит.
Бабушка у него была религиозной. Всегда говорила, что за всеми бог
наблюдает и всё-всё видит. Свят и ребёнком ни во что особо не
верил, а потом — тем более. Но если кто-то и правда приглядывал, то
наверняка уже отвернулся. На что там смотреть? Вместо россыпи
сверкающих огоньков — уродливые чёрные раны. Разрушенные города,
растоптанные судьбы.
Друзья говорили, что если уж так
приспичило, то подъезжать лучше с северо-востока. Он и сам так
собирался. Сначала по трассе, по которой гоняли грузы на север, где
остались люди. Вдоль неё была какая-никакая инфраструктура.
Заправки, безопасные места для ночлега под присмотром военных. А
потом съехать и двинуть на юго-запад. Мимо Бора по единственному
уцелевшему мосту через Волгу. Стригинский вроде бы ещё держался, но
Свят слышал, что у него несколько пролётов обвалилось, а
восстанавливать некому. Да и незачем. Поэтому путь через М7 и Южный
обход отпал. Может, и к лучшему. Из далёкого счастливого детства
Свят помнил, как там по обе стороны трассы раскинулись необъятные
поля колосьев. Перед глазами как сейчас стояли залитые августовским
солнцем просторы. Дрожащий горячий воздух над асфальтом. Теперь
такие осколки воспоминаний походили на старый альбом, какой был у
бабушки — бумажный с приклеенными распечатанными фотографиями. А у
Свята вся его крохотная жизнь помещалась в смартфон. Как того не
стало, так и прошлое подчистую стёрло. Только память осталась,
тускнеющая с каждым прожитым годом.