компаньонки:
— Пересмотрю путь следования ночной стражи.
Распоряжусь, чтобы по этой улице вечером и ночью стражники ходили
чаще.
— Так можно?.. Спасибо, — обрадовалась
Ника, довольная, что вопрос решился без упоминания
капитана ночного дозора Алана Матфейсена. Спросила: — Будем
прописывать в договоре срок возврата моего долга?
Продолжая неспешно сворачивать плотные листы
в рулон, чуть помедлив, мужчина
спросил:
— Каким будет срок, как сама
думаешь?
— Думаю, недолгим. Точнее скажу, когда
представишь мне полные расчёты.
Кэптен насмешливо хмыкнул и
снова с пристальным недоверием посмотрел на
компаньонку.
— Дай бечёвку, — держал норовившие
развернуться бумаги.
Ника огляделась. Не
найдя ничего подходящего, стянула с хвоста узкую
атласную ленту и перевязала ею рулон. Заплетая волосы
в пышную косу, вспомнила:
— Серьги.
— Надень, — попросил Ван дер
Меер, наблюдая, как девушка бережно
заворачивает их в лоскуток бархата. — В последний
раз.
Ника растерялась. Она ни разу их
не надевала. В той жизни серьги не носила и мочки у неё проколоты
не были. Мать не раз предлагала проколоть, и девушка
знала, что получит в подарок красивые дорогие серьги, которые
невольно привлекут внимание к её уродливому лицу.
Просьбамужчины не
показалась бестактной или противоестественной.
Сбросив шаль, Ника
стояла у зеркала и смотрела на отражение Руз,
выглядевшей в этот миг необыкновенно хорошенькой. Голубые камни
впитывали отблески свечного пламени, светились изнутри, отражались
в зрачках Неженки яркими вспышками, притягивали
взгляд.
Девушка не смела шелохнуться.
Заворожённо смотрела на волшебный блеск камней. Ничего
прекраснее в своей жизни она не видела! Будущую их обладательницу
они сделают не только красивой, а и счастливой.
Не шелохнулась и тогда, когда к ней подошёл
Ван дер Меер и стал за её спиной. Наблюдала, как он
медленным взором окидывает стать Руз, как в его глазах
читается немое восхищение.
Девушка вскинула руки, чтобы
снять серьги, но Кэптен перехватил её ладони. Сжав,
опустил, ненавязчиво прижав к бёдрам.
— Тебе они необычайно к лицу, — наклонив
голову к плечу, продолжал изучать отражение в зеркале. Упивался
виденным.
Ника засопела. В груди тяжело
трепыхнулось сердце; тело окатила жаркая волна.
— Такие будут к лицу даже самой некрасивой
женщине, — прошептала отрешённо. Сдерживая
подступившие слёзы, подняла глаза к потолку.