Слова Турана успокоили молодую
женщину. Без прежнего страха она продолжила:
– Конь, он, это, опиум продаёт.
Карандаш в правой руке пронзительно
хрустнул, грифель рассыпался в крошку. Вот это да, Туран оторвал
взгляд от записей.
В истории Тиллуры уже бывали эпидемии
массовой наркомании, когда слишком много людей начинало курить
опиум. Каждая такая эпидемия заканчивалась социальным взрывом и
колоссальным экономическим ущербом. К слову, именно так к власти
пришла ныне здравствующая династия Вейнеров. Неудивительно, что
торговля опиумом, да и прочими наркотиками, категорически
запрещена. За экстракт мака массой в грамм сто можно легко и просто
угодить на каторгу лет на десять. А за один килограмм – сразу на
виселицу. Но, как говорится, запретный плод сладок.
Контрабандным путём опиум проникает в
Тиллуру. Говорят, опиумный мак выращивают в глухих районах
Шупдарских гор. Что-то, говорят, проникает с территории айров.
Пусть Пограничная стража из кожи вон лезет, однако перекрыть на
границе все без исключения лазейки невозможно в принципе. Зато, по
крайней мере, опиум является крайне дорогим развлечением только для
богатых. Простые обыватели, мещане и крестьяне, довольствуются
гораздо более доступным способом отключить мозги – алкоголь.
– Как вы понимаете, мастер, –
несколько более уверенным тоном продолжила Юрга, – опиум в меню не
значится. Конь предлагает выкурить трубочку только старым
проверенным клиентам. Витус Ксижен как раз был таким и не
отказывался.
– Откуда ты знаешь об этом? – Туран
подхватил со столешницы второй карандаш.
– Запах, мастер, его ни с чем не
спутать. Конь меня часто посылает номера мыть. Да и трубки, такие
длинные с выпуклыми штуками, куда опиум кладут, их тоже ни с чем не
спутать, да и спрятать сложно. Я пару раз их под лавкой находила.
Только, умоляю, не говорите Коню, что это вам я рассказала.
Эмоциональный фон молодой женщины
вновь пропитался страхом. Нужно признать, для беспокойства у неё
есть все основания. Торговля опиумом – очень серьёзное
преступление. Свидетель может легко и просто потеряться в
бескрайней тайге Снорской губернии.
– Не буду, Юрга, ни в коем случае не
буду, – тут же пообещал Туран. – Как я понял, в тот роковой вечер
витус Ксижен курил?
– Да, мастер, – Юрга нервно сжала
кулачки, – курил. Потому у витуса глаза стеклянные были, а на лице
была написана такая услада. Подобного ни одна водка или коньяк
самый дорогой не даст.