Нотр-Дам-де-Нэж поражает своей красотой. Особенно в октябре. Я въезжаю в этот дивный французский сад. Минуя мавзолеи и часовни в окружении огненных красок, еду по широкой автомобильной дороге под раскидистыми ветвями разноцветных осенних деревьев и нахожу нужное место и знакомые декорации вдалеке — сама, со всей любовью выбирала, — вокруг которого собрались люди в черных одеяниях.
Церемония погребения идет полным ходом.
Поправив легкими движениями пальцев волосы, в меру строгий пиджак и подтянув декольте черного элегантного платья чуточку вверх, я выхожу из машины и направляюсь к скорбящим. Пока иду, пытаюсь как можно лучше изобразить на лице траур.
Ах, какое несчастье! Какое горе!
Я вздыхаю про себя — попытка выдавить слезу ни к чему не приводит. Никогда не умела этого делать по заказу. Вынужденная прибегнуть к маленькой хитрости, бледнею до оттенка муки для наглядности, дабы не усомнились в моей искренности, и красных пятен вокруг глаз добавляю, дескать, я плакала всю ночь и всё утро.
— Это для всех нас стало ударом, — слышу я чуть печальный, но спокойный голос мэра, что, приобняв за плечи свою понурую дочь, вполголоса беседует с одним из детективов, присутствующих среди сотен других людей, пришедших сегодня сюда в знак уважения к усопшей.
Как же много народа! Я и половины собравшихся не знаю.
Детектив Гринвуд тем временем с хмурым видом участливо кивает, поддерживая разговор:
— Говорят, она страдала пять месяцев. Никому не сообщала о своей болезни. Поверьте, я сам узнал только, когда стало известно о ее смерти. Как и вы, не догадывался ни о чем. — А затем мужчина переводит взгляд на Кейси. — А вам, дорогая, она тоже ничего не сказала?
Девушка, с сочувствием взглянув на отца, делает глубокий вдох и наконец мотает головой, давая таким образом детективу молчаливый ответ. Мол, очень тяжело об этом говорить, простите.
Она не заметила моего присутствия. Мой взгляд скользит дальше, и я вижу лица своих друзей. Слева от гроба стоит мой брат, он узнал меня и со сдержанной полуухмылкой поднимает кисть, чтобы привлечь внимание и подозвать к себе. Мой любимый блондинчик явно скучает за неимением здесь знакомых: Молли не пришла, а Тьерри я и не стала ничего говорить о похоронах. Однако, подняв указательный палец вверх, я даю ему понять, что подойду чуть позже, и протискиваюсь к чете Карсон. Но на полпути меня перехватывает чья-то рука.