– Слишком сильно раскрыл свои каналы, – пояснил я. – Но не
сделай я этого – план бы не удался.
– Ненормальный ты человек, Апельсинов. Все люди, как люди –
учёбу стараются свести к минимуму, с пар там сбегают, я не знаю...
– Лунный почесал репу. – А ты забился аж в три группы разом!
В чём-то Александр Лунный был прав. На этот раз я провернул на
редкость лютую схему. С моими подвигами прошлого мало что
сравнится, но по меркам Дмитрия Апельсинова – огонь! Любой студент
башки лишится от такой нагрузки, но для меня всё должно пройти, как
по маслу, поскольку с основами всех ветвей я так или иначе
знаком.
А наш господин Апостолов не промах. Будь я простым выскочкой,
уже побрёл бы домой, а завтра понёс документы в юридический –
восстанавливаться. Но нет, Федор Федорович понял, что мои каналы
отличаются от других. Главное, чтобы лысый чёрт не заподозрил
ничего лишнего. Хотя, вряд ли хоть один человек на земле, за
исключением последователей Ложа «Мирай» может додуматься до того,
что я – прошедший через реинкарнацию.
– Диман, о чём так плотно мыслишь? – прервал мой мысленный
монолог Лунный.
– Думаю, что придётся переехать в общежитие, – отчасти солгал
я.
Эта мысль пришла мне куда раньше.
– На кой чёрт оно тебе сдалось?
– Занятий теперь будет слишком много. Таким макаром буду
возвращаться домой к утру, это не имеет никакого смысла.
– Ну объясни мне тогда, зачем тебе себя насиловать? Ты из этих
что ли… – Саня затупил. – Мазохист?
Конкретно затупил.
– Мне нужно стать сильнее в наиболее короткие сроки…
Я не успел закончить фразу, поскольку нас кое-кто прервал.
– Эй! Апельсинов! – позвал меня знакомый голос, и он
приближался. – Забыл о нашем уговоре?
– Это ещё кто? – мотнул головой Лунный в сторону моего
одногруппника.
– Это Владимир Алексеевич Синицын, – представил я нового
знакомого другу. – А это Саня Лунный.
– Иди ты знаешь куда! – взъерепенился Лунный, затем поправил
пиджак, приосанился и протянул ладонь для рукопожатия. – Граф
Александр Петрович Лунный.
– Ишь выпендрежник, –усмехнулся я.
И лишь благодаря этому «тонкому» ходу Лунного, заметил
растерянность в глазах Синицына. Она промелькнула лишь на долю
секунды, после чего он, пожав руку Александру, произнёс:
– Очень приятно, граф. Прошу простить, что не назвал свой титул.
Барон.
Лунный и Синицын ни с того ни с сего принялись о чём-то
непринужденно трындеть. Но что-то во всём этом мне казалось
подозрительным. Он замешкался из-за титула. Заробел перед более
высоким дворянином? Непохоже, у Синицына кишка не тонка. Значит,
ответ один.