Пока ехали в нужное место, я глядел в зеркало заднего вида, но
фары позади мелькнули только раз. За нами это ехали или нет, я не
знал.
Здание бывшей общаги было недалеко. Половина длинного дома из
серого кирпича пустовала из-за обвалившейся крыши, там даже были
выбиты окна и двери, но во второй половине горел свет. Громко
играла песня: «Мало огня» из магнитофона, который стоял на
подоконнике открытого окна. Там столпилось несколько крепких парней
агрессивного вида, которые внимательно смотрели на нас. Женьки
среди них я не видел.
Бывшая общага пользовалась дурной репутацией, так что машину я
решил оставить с другой стороны. Объехали здание, чтобы
остановиться на другой улочке с частными домами. Прошли со Славой
через пустырь, заросший полынью, отчего он тихо чихнул и прикрыл
рот.
— Аллергия, — шёпотом пояснил он. — Когда цветёт, то вообще не
могу, чихаю. А сейчас только когда рядом хожу.
— Тише. Если что, Слава, назад сбежим через ту половину здания,
где никто не живёт. Там не должны караулить.
Ружьё я завернул в свою же куртку, с ним и шёл наперевес. Слава
первым перебрался через покосившийся заборчик из некрашеных досок,
принял ружьё и помог мне перелезть. У общаги был вход и с
внутренней части, там сейчас курил прыщавый парень.
Он сразу поднялся, едва увидел нас, и преградил нам дорогу.
Будто охранял этот вход. Выпивший, но не пьяный. Под курткой у него
было что-то тяжёлое.
— Ща, Волк, сам разберусь, — Слава откашлялся. — Ну чё, Олежа,
ты чё здесь забыл?
— Это ты чё здесь забыл? — сразу набычился прыщавый. — Тебя сюда
не звали, ты…
— Свали.
— Думаешь, крутой? — тот чуть ли не прыгал. — Да ты знаешь, кто
я…
Слава ударил коротко, без замаха, в солнечное сплетение.
Прыщавый упал на колени, Слава толкнул его и уронил на землю, потом
пнул ещё раз по голове.
— Думаешь, одного пацана замочил, и сразу крутым стал? — тихим
угрожающим тоном спросил он. — Ошибаешься. Я таких, как ты,
наколотил пачку, даже со счёта сбился.
Прыщавый больше не возникал, а путь был свободен. Мы вошли в
помещение, которое раньше было кухней. Газовые плитки заросли жиром
и грязью, красные баллоны стояли в стороне, под ногами валялись
окурки и пустые бутылки.
— Этот лох недавно пацана завалил на хлебозаводе, — сказал
Слава, показывая назад. — И теперь считает себя крутым мокрушником.
А там вообще стрёмная история вышла, ни за что парня хлопнули.