Юр поднял голову и посмотрел на небо.
Да, погода явно портилась — звезд видно не было, стало быть, тучи
наползли. Плохо.
Впрочем, портящаяся погода являлась
не самым паршивым из всего происходящего, это как раз мелочь. А вот
то, что руки Юра намертво стянули добротной веревкой, было и в
самом деле плохо. И совсем уж скверным оказалось то, что на холме,
том, с которого он спустился каких-то несколько часов назад и
находящимся в поле его зрения, появились заметные красные огоньки.
Это означало только одно — жители могильника шли за своей последней
добычей, жадно посверкивая глазами.
— Б-беда, — пробормотал послушник и
начал активно шевелить руками, стараясь хоть как-то ослабить
веревку.
На счастье Юра, веревка была не
только добротной и прочной, но еще и достаточно толстой, поэтому
через пару минут равномерных рывков узлы немного ослабли. Не
настолько, чтобы их развязать или разорвать, но настолько, чтобы Юр
смог сначала присесть, а потом, подпрыгнув, полезть по столбу
вверх.
Нельзя сказать, чтобы послушник был
любимцем наставников по физической подготовке и обращению с
оружием, но некоторые азы, вроде навыков акробатики и хорошо
развитых мышц рук и ног, они ему обеспечили.
Самым опасным был соскок со столба,
имелся определенный риск свернуть шею, но все обошлось, и через
минуту с небольшим Юр упал в пыль, пусть и со связанными руками, но
свободный.
Красные угольки глаз были уже не
слишком-то и далеко от околицы, свора немертвых явно спешила — они
знали, что сегодняшняя трапеза ведет их к свободе.
— Х-хотите поесть — п-поедите, —
пообещал им Юр, зубами развязал узел и освободил руки.
Все-таки в том, что он попался в лапы
именно селянина, имелся определенный плюс. Они не умели обыскивать
своих жертв, а может, просто ленились это делать. По крайней мере,
засапожный нож у послушника Стерх не изъял и напрасно это
сделал.
Послушник внимательно следил за
приближающимися мертвецами, боясь упустить момент, подходящий для
реализации плана, который стремительно родился в его голове. Он был
прост, но при этом требовал своевременности и точности
исполнения.
В какой-то момент юноша понял, что
время настало, полоснул свою ладонь ножом, причем вогнав в нее
лезвие довольно глубоко, а после щедро плеснул крови на столб и
даже размазал ее по дереву.