В первый раз в жизни я взглянул на человека как на нечто
удивительное, не поддающееся пониманию.
Я остановил коня у небольшого трактира «Веселый Кузнец»,
постоял, прислушиваясь к голосам. По-видимому, народу здесь было
немного или заведение пользовалось не лучшей репутацией.
Обстановка помещения была типичной для таких мест - стены из
бревен, барная стойка, несколько столов и деревянные стулья, камин,
который создавал уютную атмосферу, и утыканная свечами, тяжелая
жестяная люстра над центром зала. В воздухе витали запахи пыли,
плесени, а также слегка ощущались ароматы меда и хмеля.
Хозяин оторвался от своих занятий и смерил нас взглядом. Я легко
подхватил Венду на руки, понес ее к столу и усадил на стул.
– Что желаете? – спросил трактирщик хрипловатым, неприятным
голосом.
– Что-нибудь поесть и кружку пива, – отозвался я.
– Могу предложить похлебки, – предложил хозяин, и я
согласился.
Он налил в щербатую плошку горячей похлебки, порезал хлеб и
принес к моему столу вместе с кружкой пива.
Жидкое варево пахло вполне сносно, да и свежий хлеб манил
хрустящей корочкой.
– Ешь! – сказал я, подвинув девчонке миску с похлебкой.
Венда тотчас же накинулась на еду.
– А комната у тебя найдется? – спросил я хозяина, отхлебнув из
кружки пива, холодного и пенистого. Между делом я кинул на стол
пару монет, и трактирщик тут же ловко сгреб их в ладонь.
– Есть, но только на чердаке, – лениво отозвался он.
– Нам подойдет, – сказал я, продолжая оглядывать помещение и
прислушиваться.
Звук слышался отовсюду. Тихий, назойливый, писклявый. Словно
комар жужжал над ухом. Правда, никто из людей его не слышал
«Интересно, что за существо способно издавать такой звук? –
подумал я. – Ночью надо быть начеку».
Венда съела все, что подали, и мы поднялись по скрипучей
деревянной лестнице на чердак. В комнате было темно и душно.
Тусклый лунный свет проникал сквозь щели в ставнях. Кроме наспех
сколоченной кровати, табурета и сундука, здесь ничего не было.
Захотелось распахнуть окно, чтобы глотнуть свежего воздуха.
– Не советую вам этого делать, – послышался голос.
Я обернулся через плечо и заметил в дверях мальчишку лет
двенадцати-тринадцати, державшего в руках подсвечник с горящей
свечой.
Дрожащее пламя с трудом рассеивало мрак темной комнаты.
– Почему? – спросил я.
– Снаружи неспокойно, – понизив голос, ответил он. – Какие-то
чудовища повадились людей убивать, и городская стража им
нипочем.