Бой внизу продолжался, но звуков я
уже почти не слышал. Ведь куда громче гремели бои на поверхности,
где в адских сражениях сошлись сразу несколько сторон. Мало кто из
них видел возможность для победы, большинство уже просто пытались
выжить или хотя бы забрать с собой на тот свет врагов. А некоторые
уже смирились и с пустыми взглядами смотрели на огненный дождь,
летящий с небес прямо и на врагов, и на союзников.
В какой-то момент силы меня
практически покинули и сознание начало уплывать. Я умирал, это было
очевидно. И вот уже мозг буквально начал отключаться, продолжать
борьбу больше не выходило и вместо инстинктов начало брать верх
вселенское безразличие и апатия к происходящему, как вдруг меня
резко вырвало из потока варпа.
– Убей предателя, – прозвучал голос
Тзинча.
– Кого?
– Детрий должен умереть от твоей
руки. Прямо сейчас он терпит сокрушительное поражение прямо на поле
боя. Исполни мою волю.
– Я уже исполнил её, но награды не
получил.
– Не заставляй меня тратить
драгоценное время на объяснение таких элементарных вещей как то,
что любая помощь мне будет достойно вознаграждена. Исполняй.
Спорить дольше нужного я не стал,
ведь и сам хотел поквитаться с Детрием. Тзинч же кажется решил
выбрать меня инструментом для того, чтобы как можно сильнее унизить
Детрия, который посмел подумать, что может переиграть бога. К тому
же такому исходу Детрий будет очень удивлён, что тоже в данном
случае являлось актом демонстрации превосходства. Тзинч мог даже
такой пешкой как я уничтожить ферзя. Хоть и сравнивать Детрия с
ферзём не очень правильно.
Плоть моя начала стремительно
плавиться в радужном огне. Очень быстро она покрылась хрусталём и в
радужном сияние я стал напоминать демона Тзинча. Однако при всё
этом чувствовал я себя превосходно и легко. Дышать мне было более
не нужно, кожа сменилась прочной бронёй, перестроились внутренние
органы и боль со страданиями ушли вместе с бренным слабым смертным
телом.
– Мерзость... – вырвалось из моих
уст.
Всё же несмотря на все плюсы, было и
нечто противоестественное в этом. Трудно было объяснить что именно,
просто внутренний барьер отказывался принимать этот облик. Он был
не эстетичен, полон хаоса и перемен, а мой человеческий разум
жаждал покоя и предсказуемости. Поэтому нахождение здесь заставляло
испытывать психологический стресс. Может если привыкнуть, то всё
это пройдёт, а может я просто сойду с ума, а в этом практичном теле
останется лишь душевнобольной разум.