Я не знала, что будет завтра, но я была точно уверена, что это завтра будет другое. Этот день, ужасный и скорбный, изменил меня. И мне очень хотелось, чтобы эти изменения не исчезли с предрассветными сумерками.
— Ты имеешь полное право на меня злиться. Но пойми, для меня это именно так и было. Мой отец был мёртв. — сказала, вернувшись в машину Топольницкой, можно сказать, ни с чем. — Спасибо тебе… Да за всё спасибо.
Алёна долго на меня смотрела, а потом язвительно фыркнула:
— Всегда пожалуйста, идиотка.
— Идиотка? Серьёзно? Я же извинилась.
— А кто ты, Катя? — злобно прошипела она. — Как можно саму себя заживо похоронить? Ты зачем ходила к психологам? Зачем твой муж тратил такие бабки? Чтобы ты на сеансах свои фантазии изливала? Ты идиотка. И ты меня в этом не переубедишь.
— О господи… — простонала я. — У меня сына похитили, а в тебе психологиня проснулась. Да капец какая обидчивая. Ты правда считаешь, что такую огромную роль играет, солгала ли я о смерти своего отца во время моей терапии? Это смешно, Алёна. Может, ты просто хреновый психолог и у тебя не зря лицензию отобрали?
— Может, я, конечно, и хреновый психолог, Катя, но даже тот, кто не учился, а купил диплом психолога в переходе, знает, что отец — самый важный мужчина в жизни любой девочки. И по хрену сколько лет этой девочке: пять, пятнадцать, двадцать пять, пятьдесят. Нет, правда, я теперь прекрасно понимаю, почему у тебя нет никакого прогресса за столько лет. Ты ждёшь помощи, ждёшь волшебную пилюлю, считая, что психолог и детектив, и психотерапевт, и утешитель, и вечный помогатор. А может, ты врёшь самой себе? Никакая шоковая терапия за приём не рушит те барьеры, которыми ты оградилась от мира. Думаешь, я не видела, как ты через толпу журналистов пробиралась? Как у входа с мужиками из скорой стояла? Давай ещё вспомним, что накануне ты переспала с водителем, чего якобы не могла все эти годы сделать с мужем?
— Ты сейчас совсем неправа. — хрипло прошептала я. — Я понимаю, я задела твоё профессиональное эго и всё такое, но ты не права. Свои проблемы с отцом я проработала. Отказаться от него — взвешенное решение.
— Допустим. — усмехнулась Топольницкая. — Только это не отменяет того факта, что ты идиотка и лгунья. Давай, порадуй ещё моё профессиональное эго. — неприятно рассмеялась она. — Это же не единственная ложь, правда? Дело не в отце. Дело в чём-то другом… В чём ещё ты лгала?