– Мысли
мои читаешь! – дотронулся я своим бокалом до её. – Только сегодня
об этом думал!
– Теперь
я. – прервала меня Никифоровна. – Хочу сказать спасибо этому дому,
что у меня появилась настоящая семья. Я больше не живу одна. Эля
говорит, что ей переезжать было страшно. А мне было страшно до
этого, а как решили ехать, я перестала бояться. Вот так. Я решила
написать завещание, дети. И оставить свою часть дома вашей матери
Апполинарии.
– Ань, ты
чего? – удивлённо взглянула на подругу бабуля.
– Мы с
тобой не молодеем… А будет Поле куда переехать, она быстрее
решится.
– Живите
долго, Анна Никифоровна. – серьёзно сказал я. – Мы Алироевых и так
перетащим сюда. Да, бабуль?
Бабушка
грустно улыбнулась мне в ответ. Не верит в такую возможность? Или
думает, что это уже не при её жизни случится?
Что за
пессимизм у них обеих? Ничего, скоро начнется весна, солнечного
света будет больше и настроение улучшится.
Помню, в
первой жизни приехала к соседке мама из Киева. Соседка развелась,
одна с ребёнком осталась, пришлось досрочно из декрета на работу
выйти. Вот маму и вызвала на помощь. Я им по-соседски помогал, так
что мы с ней общались иногда, очень интересная женщина оказалась.
Так вот, в конце первой проведенной в Москве зимы у неё прямо
истерика случилась.
– Как вы
тут живёте?! – возмущалась она. – С ноября солнца не было! Солнца
четыре месяца уже не вижу! Да у нас в Киеве больше недели пасмурно
не бывает! Как так можно жить?
А мы с
соседкой переглядываемся, типа, правда, что ли? Солнца четыре
месяца нет? А мы сколько лет живём и не замечали. Всё дело в
привычке. Может, и бабушкам солнца не хватает? Хотя, конечно, мы не
так резко широту поменяли.
Пётр с
Инной взяли слово после Никифоровны. Отметили свой переезд к Москве
поближе и грядущее пополнение их семьи. Пётр очень рассчитывает,
как я понял, на сына.
Когда
дошла очередь до нас с женой, Инна не дала нам даже слова сказать и
сама быстро всё перечислила, что знала: моё поступление в МГУ,
поступление Галии в Горный, успешную сдачу сессии нами обоими. И,
конечно, не забыла напомнить о нашей неожиданной
беременности.
Казалось,
она искренне рада за нас. Пётр тоже кивал головой, поддерживая её
слова. Если бы не ее победный взгляд на меня в конце этой речи, я
бы даже мог принять все за чистую монету. А так она совершенно
четко дала понять, что наш предыдущий разговор всерьез не
восприняла. Еще и демонстративно показала, что и дальше собирается
действовать в том же духе. Ну что ж, сестричка. Выбор твой. Дефицит
общения у нас с тобой намечается в обозримом будущем
жесточайший.