Я не сказал? Крах не человек. Во всяком случае, увидев меня, никто из величавцев не принял бы как себе подобного. Голова меньше, руки длиннее, ступни шире, а кожа покрыта густыми волосами почти по всему телу. Лица... даже я сам не признал бы, что среди моего народа есть красавцы. Люди предпочитали отводить глаза, лишь бы не оскорблять свой взор. Крахи презирают людей за их высокомерие, тем не менее служат верой и правдой, защищают нанимателя даже ценой своей жизни. Так уж устроены. Крах обязан воевать, редко кто из нас доживает до старости.
Семья. Семья считается обузой, и ни один уважающий себя мужчина добровольно не наденет это ярмо. Мы бы давно исчезли, если бы мудрые правители Маракаца не обязали младшего из сыновей в семье жениться, освободив его от любой службы. Несчастному приходилось брать до семи жён и воспитывать кучу детей. Понятно, что такого краха не уважал никто. Даже собственная родня.
Я был шестым сыном. После моего появления мать отказывалась делить ложе с мужем, две другие его супруги рожали исключительно девочек. Разумеется, братья меня дразнили! Тэссий — он старше на три года — особенно усердствовал, называл маменькиным сосунком, твердолобом-производителем, слабаком и нюником. Я же, хоть и понимал, что мама выбрала меня продолжателем рода, не мог злиться на неё. Материнская любовь — единственное, что доступно краху. От неё сложно отказаться. Проклинал отца: почему не берёт четвёртую жену? Он просто обязан родить ещё одного парня, чтобы я перестал считаться младшим!
Теперь даже не знаю... После моего исчезновения Тэссий стал твердолобом-производителем. Хэ-хэ-хэ... Подумал он об этом, зашвыривая меня в открывшийся портал? Хотя, возможно, Тэссию повезло — и отец сумел родить ещё одного сына.
Прости, отвлёкся.
Итак, я оказался в лесу. В Морице почти нет деревьев. Кустарник и то редкость. Я так удивился, что не запрыгнул обратно в Круг, хотя мог ещё успеть.
Пока осматривался, искажение пространства исчезло, а ликующий визг моего брата смолк. На смену пришли необычные шумы и запахи. Мне нравился новый мир. Честно говоря, я подумал, что здесь нет ни крахов, ни людей. Бродил, срывал и пробовал красные ягоды — вкусные, ароматные. Лежал в траве, наблюдая, как по небу, едва не задевая кроны деревьев, ползут пушистые облака. Ни секунды не жалел, что покинул Морокац. Думал, что даже умереть в такой красоте не жалко.