— Я не жалкий зверюш. Меня. Звать. Крабогном!
— Я не жалкий зверюш. Меня. Звать. Крабогном!
Додола насмешливо прошипела:
— Да мне плевать. Я узнаю имена тех, кого убиваю, только если
собираюсь скопировать их тела. А тебя… — она с презрением обвела
его взглядом. — Я бы никогда тебя не скопировала, даже если ты бы
остался последним живым созданием на свете! Мерзкая некротическая
клякса…
Она атаковала Крабогномом, объединив в одном ударе сразу все
главные стихии. Пространство разделилось на миллионы нитей, которые
тянулись от неё к Крабогному, и были они четырёх цветов. Красный —
огонь, чёрный — земля, белый — воздух, синий — вода. Нити воплощали
в себе суть стихий и могли проникнуть сквозь любой щит. Крабогном
попытался увернуться, но нити преследовали его, их траектория
строго повторяла его, к тому же они с каждой секундой ускорялись и
сокращали расстояние. Крабогном нырнул в Изнанку, чтобы их
обмануть, но его в тот же миг выбросило обратно, в реальность.
Додола расхохоталась — от истинных элементалей невозможно сбежать.
Любое существо содержит внутри своего тела частицы всех стихий, и
нити, созданные Додолой, чувствовали их. Крабогном метался по полю
за Северными Гребешками, а нити стремительно к нему приближались.
Они не знали усталости и не ошибались, поэтому очень скоро настигли
Крабогнома. Он как раз прыгал в тень дерева, чтобы сбить их со
следа, но поздно — нити врезались в него на середине прыжка и
прошили насквозь. Крабогном сдавленно вскрикнул и рухнул на землю.
На первый взгляд могло показаться, что на его теле, сотканном из
чёрного тумана, появились сотни белых точек. На самом же деле это
были крохотные дырочки.
— Зачем ты сопротивляешься? Ведь мы знаем исход битвы, — Додола,
расслабившись и полностью уверившись в своей победе, неспешно к
нему поползла. — Ты умрёшь, а я убью всех, кто живёт в этой
деревне. Ты так отчаянно сражаешься. Они тебе дороги? Ах-ха-ха-ха,
я в жизни не слышала более смешной шутки! Монстр привязался к
людям!
Раны, полученные Крабогномом, расширялись и сливались вместе —
не прошло и десяти секунд, как посреди его панциря зияла большая
дыра, через которую можно было рассмотреть траву. В Додоле
проснулся садизм — она, конечно, могла прикончить его быстро, но он
потратил её драгоценное время и был достоин изощрённых мучений.
Давно она никого не пытала… Додола ухмыльнулась и ударила
Крабогнома хвостом, а потом — ещё раз и ещё. Она валяла его по
полю, словно футбольный мяч, и в конце концов пнула так сильно, что
его отшвырнуло в деревню — в огород на окраине. Краем сознания
Додола отметила, что никто из деревенских жителей даже не высунулся
— ну, хотя бы проверить, что происходит. Или чтобы убежать в панике
прочь. Деревня будто вымерла — только кучка стариков суетилась над
однорукой Лерой, истекающей кровью. Василиск бился в конвульсиях,
из его пасти текла пена, а Осьминог тащил его вверх по улице, обвив
щупальцами за туловище.